Владимир Трибуц - Балтийцы вступают в бой

9 мая 1961 года неподалеку от Ломоносова открыт памятник. На нем надпись «На этих рубежах в 1941–1943 годах воины Ленинградского фронта и моряки Балтийского флота в жестоких боях с немецко — фашистскими захватчиками отстояли приморский плацдарм. Отсюда и со стороны Пулковских высот в январе 1944 года начался разгром врага, завершившийся освобождением Ленинграда от блокады. Вечная слава героическим защитникам Ленинграда!»

Боевая жизнь флота в сентябрьские дни 1941 года будет неполной, если не рассказать о действиях балтийских авиаторов в небе Ленинграда. Когда фашисты начали наступление, авиация флота была задействована на поддержку войск 42–й армии.

Боевые возможности нашей авиации использовались с максимальной отдачей. Только за 9—18 сентября было совершено 1274 боевых вылета, из них около двух третей — для помощи войскам 42–й армии. Наиболее напряженно работали авиаторы 3 сентября, когда они сделали 241 боевой вылет: 5–го—159, 8–го—179, 9–го260, 10–го—234, 11–го—245, 12–го—160, 13–го—131, 16–го—284, 17–го—162 вылета.

Морские летчики вместе со своими товарищами по боевой работе, фронтовыми авиаторами, наносили удары по войскам и технике врага, барражировали над полем боя, совершая в день по четыреч! ять боевых вылетов. Кроме бомбардировочной и штурмовой авиации для ударов по фашистским войскам широко привлекались истребители. Используя мелкие осколочные бомбы, зажигательные средства, пулеметы, реактивное оружие, они с успехом атаковали войска противника и даже танковые части, восполняя недостаток бомбардировщиков и штурмовиков. Летчики — бал- тийцы насмерть дрались с фашистскими стервятниками в небе Ленинграда. Когда обозначился провал замысла молниеносного овладения Ленинградом, фашисты решили попользовать мощь своей авиации для систематического разрушения города и деморализации населения.

Вечером 8 сентября авиация противника произвела ожесточенный налет на промышленные объекты и жилые кварталы города. Были сброшены тысячи зажигательных бомб с горючей смесью, вспыхнуло более двухсот крупных пожаров. Деся’гки тысяч бойцов, моряков, жителей вступили в борьбу с огнем. К исходу следующего дня самолеты врага повторили массовый налет на город, еще не оправившийся от первых пожаров и разрушений. Тяжелые бомбардировщики сбрасывали огромные фугасные бомбы, от которых мгновенно рушились многоэтажные дома. Погибло много гражданского населения. В последующие два дня налеты носили еще более ожесточенный характер.

В эти дни совершил свой подвиг лейтенант комсомолец А. Я. Щербинин. В одном из воздушных боев вражеский истребитель поджег его самолет Ил-2. Создалось безвыходное положение. В этот момент он увидел, что вражеский истребитель заходит в атаку на самолет его товарища. Щербинин направил горящий самолет на фашистский истребитель и ценою своей жизни спас боевого друга. Подвиг Александра Яковлевича Щербинина навечно вошел в летопись суровых схваток с врагом за небо Ленинграда.

Авиацией флота все годы войны командовал генерал Михаил Иванович Самохин. Хочу рассказать об этом замечательном военачальнике подробнее. Окончив Качинское авиационное училище, он за годы напряженной военной службы в авиации Черноморского флота прошел путь от рядового летчика до командира бомбардировочного полка. Во время финской кампании Самохин являлся уже заместителем командующего ВВС Балтийского флота. Когда началась Великая Отечественная война, Михаил Иванович вскоре самостоятельно руководил боевым использованием флотской авиации, с большой энергией доукомплектовывал ее полки машинами, техникой, оружием, готовил кадры, укреплял тыл. На нем лежала огромная ответственность, и он делал все для того, чтобы наши самолеты в любой час дня и ночи могли подняться на встречу врагу и бить его без промаха. Самохин обладал для этого разнообразного труда незаурядными способностями, немалым опытом.

В обстановке ошеломляющих событий начавшейся войны, круто изменившей весь уклад нашей жизни, рельефнее обнаруживались достоинства и недостатки людей. У Самохина достоинств оказалось больше, чем недостатков. При вынужденном отступлении наших войск кораблям Балтийского флота было куда отходить: на востоке имелись гавани неприступного Кронштадта, оборудованные заводские причалы, доки, мастерские в устье Невы. Флотская же авиация, потеряв аэродромы с разнообразным наземным оборудованием и складами, ничего готового взамен получить не могла. Впору было приуныть, но у генерала Самохина, наоборот, прибавилось энергии; под его руководством наскоро воссоздавались аэродромы, склады топлива и боезапаса, ремонтные мастерские, учебные пункты, служба погоды на новых трассах и т. д., и наши авиаторы продолжали драться.

В короткие перерывы между боями летчики часто встречали своего командующего, вместе с ним разбирали боевые полеты, с интересом слушали его замечания, советы, указания.

Сначала руководство ВВС держалось принципа располагать аэродромы возможно ближе к фронту и местам базирования флота, при условии, конечно, что будет исключен постоянный обстрел самолетов вражеской артиллерией. Но при этом наши летчики не имели необходимой свободы маневра, не могли скрытно подготавливать удары с воздуха. Поэтому было принято решение вынести за пределы Ленинградской области аэродромы прежде всего минно — торпедной авиации. Хотя создание новых пунктов базирования с элементарно сносными условиями для боевой деятельности авиации требовало напряженнейшего труда и времени, мы пошли на это. Дело усугублялось еще и тем, что в 1941 году очень рано началась зима. Существенное значение имел выбор участков для развертывания аэродромов. Конечно, на первых порах не приходилось думать о бетонированных или асфальтированных взлетно- посадочных полосах — мирились с естественными грунтами даже для тяжелых машин.

Хорошо помогал генералу Самохину начальник штаба ВВС флота полковник Дмитрий Иванович Сурков. Опытный штабист, он ни дня ни ночи не знал покоя, обеспечивал командующему надежную постановку боевых задач. Сурков прекрасно сочетал в себе хорошее знание штабной службы и организаторские способности. Этот замечательный командир погиб в начале 1942 года в Новой Ладоге при выполнении боевого задания.

Хорошо знал я и военкома ВВС флота бригадного комиссара Леонида Николаевича Пурника. Он был участником гражданской войны, познал все тонкости партийно — политической работы еще во время службы военкомом тяжелой бомбардировочной эскадрильи ВВС Тихоокеанского флота. Леонид Николаевич обладал даром рассказ — чика и умел заряжать людей оптимизмом. С первых дней Великой Отечественной войны Л. Н. Пурник появлялся там, где было трудно, пламенным большевистским словом воодушевлял летчиков и техников на выполнение боевых задач. У него был большой авторитет на флоте. флотская авиация должна была особое внимание уделять защите кораблей от налетов врага. Так как корабельная артиллерия играла крупную роль в отражении сентябрьского штурма, противник сосредоточил за счет других участков фронта на какой‑то период максимум усилий своей авиации с целью уничтожения наших кораблей, в первую очередь крупных. Положение создавалось тяжелое, из‑за узкостей и малых глубин корабли не могли маневрировать, уклоняться от атак пикировщиков.