Кристофер Роннау - Кровавые следы

На наше счастье, вода была прозрачной и пловец с открытыми глазами, пожалуй, мог бы найти пистолет. Тайнс был непоходящим кандидатом, и мы все это знали. Да, это был его пистолет, но никто из нас не надеялся, что чёрный парень из гетто вдруг окажется хорошим пловцом. Будучи выраженно тощим, с малыми запасами жира для теплосбережения, я отморозил себе задницу, пока пересекал реку. Мне этого хватило, и я не вызвался.

Хьюиш ухватился за возможность. Он любил необычные задачи и находиться в центре внимания. Одетый лишь в штаны и ботинки, он рыбкой нырнул в реку. За исключением нескольких салатово-зелёных водорослей, дно реки было в основном песчаным, и иссиня-чёрный пистолет 45-го калибра должен был на нём резко выделяться. Всего через три коротких погружения, Хьюиш вынырнул с призом.

Тайнс был чрезвычайно рад. Его, по всей видимости, оштрафовали бы в наказание, или удержали бы стоимость пистолета из зарплаты. Я тоже был рад. Представлялось маловероятным, что ВК смогли бы когда-нибудь найти мелкое оружие на дне реки. Меня это не беспокоило. Меня больше занимало то, что если наш караван не двинется дальше, то закроется столовая, и мы пропустим завтрак. Проще выражаясь, нам надо было «Хоутел-Альфа» 69 69 «Хоутел-Альфа» — по фонетическому алфавиту «НО» — сокращение от haul ass. — шевелить задницей.

Наша спешка оказалась излишней . Мы позавтракали, и у нас ещё осталось время в запасе. Как оказалось, 3-е отделение прямо сейчас уходило обратно на 1900-метровое дневное патрулирование. Поскольку нам вскоре предстояло снова переходить реку, не было нужды торопиться и переодеваться в сухую одежду и ботинки. Поев, я сидел на краю койки, словно куча мокрого белья, пока не настало время выходить.

Это был не патруль, а одна тоска. В нём ощущались нотка молчаливого протеста, потому что мы выходили в засаду предыдущей ночью. Так или иначе, я не думаю, что мы прошли хотя бы половину от запланированных 1900 метров.

Потом мы переоделись в сухое, и нас отправили в караул у ворот, ведущих из Лай Кхе на уходящую к северу Громовую дорогу. Там стоял «дастер», на тот случай, если что-нибудь страшное и недружественное ночью двинется в нашу сторону. «Дастер» — это бронетранспортёр со срезанной крышей и сдвоенной 40-миллиметровой зенитной пушкой, установленной сверху. Она была известна как «АА-шка», и именно ей на флоте сбивали камикадзе в кинохрониках времён Второй Мировой войны.

Мы чувствовали себя в большей безопасности, когда рядом был «дастер» и с удовольствием болтали с его экипажем. У них тоже был прибор ночного видения «Старлайт», и они позволили нам играть с ним весь вечер. Мы по очереди вглядывались в темноту, выискивая признаки чего-либо подозрительного, чтобы тут же его обстрелять. Нам хотелось посмотреть, как «АА-шка» разнесёт местность перед нашими позициями. Наши надежды не сбылись, но нам нравилась сама возможность.

Нам повезло, что мы в ту ночь попали в караул, потому что на роту «С» произошло небольшое нападение. Всё могло обернуться участью, худшей, чем смерть, но оказалось больше похоже на комедию с братьями Маркс. Несколько миномётных мин осыпались на территорию роты одна за другой. Единственной потерей стал сортир за нашим бараком, который получил прямое попадание через крышу и был стёрт с лица земли. Большинство из нас предпочли бы оказаться под градом раскалённых осколков, чем под разлетающимся содержимым 55-галлонной бочки, стоявшей под стульчаком. Одного только запаха хватило бы, чтобы отогнать стервятников от мясного фургона. Очень кстати было на следующий день выйти в караул на периметр, подальше от вонючего безобразия, пока его не высушило солнце. Мухи и комары, должно быть, думали, что наступает Рождество.

После обеда мы по очереди посетили армейский магазин и парикмахерскую. Работал только один парикмахер, древний тип, один против толпы дожидающихся солдат. Все довольно здорово заросли за время последней операции. Длинноволосые командованию были не по душе. Так было всегда. Соответственно, нам довели, что четыре недели в джунглях — не повод носить длинные волосы. Мы все должны были проследовать к парикмахеру и привести себя в порядок настолько быстро, насколько возможно.

Хьюиш сидел возле парикмахерской с баночкой колы. Не будучи чистюлей, он воспользовался возможностью слинять с караула, побездельничать и не восстанавливать свой армейский вид. Он держался поблизости, пока не подходила его очередь стричься, и затем уходил, говоря, что не может проторчать там весь день, и что настал черёд кому-нибудь другому на время сняться с караульной службы.

В армейском магазине, к моему удивлению, было, что купить кроме военных романов в мягких обложках и сгущённого молока в банках. Они, должно быть, недавно получили новую поставку товара. Тыловые типы не успели всё скупить.

Мой список покупок составили наручные часы и маленький транзисторный радиоприёмник. К счастью, я захватил свою товарную карточку — они действительно её проверили и отметили то, что я купил. Товарные карточки должны были как-то обуздать чёрный рынок и защитить местную экономику. В соответствии с карточкой, мои покупки ограничивались тремя радиоприёмниками и двумя наручными часами за год. Мой лимит на телевизоры и электрические фены составлял по одному экземпляру. Я не предвидел большого спроса на эти категории товаров со стороны парней в моём подразделении, учитывая, что в нашем бараке не было электричества. Как ни странно, карточка также предупреждала, что мне не позволяется покупать алкоголь до достижения возраста двадцати одного года. Я мог умереть за свою страну, но не мог купить её бухла.

Настоящим чудом стало то, что я смог купить батарейки для своего приёмника. Чаще всего они оказывали распроданы. В дальнейшем все свои батарейки я покупал на чёрном рынке в деревне Лай Кхе. Посредником в этих сделках всегда выступал Ким, молодой человек двадцати лет, который сам себя назначил нашим слугой. На самом деле его звали не Ким. Мы так его называли, потому что его настоящее имя звучало, как если полный ящик столового серебра вывалить на пол, и никто из личного состава не мог его выговорить. Навыки Кима в английском были жалкими, но он знал несколько слов, например, «радио» и «батарейки». Он называл мне цены, я давал ему деньги, он возвращался с батарейками и брал комиссионные. Ким также занимался нашей стиркой. Он тащил наши мешки с грязной одеждой в деревню и возвращался с ней, сложенной в аккуратные стопки за доллар или два, выраженные в пиастрах. Он мог даже накрахмалить одежду по вашему желанию, но немногие из нас это делали.

Вернувшись на линию укреплений, я с гордостью продемонстрировал свой новый приёмник. … всеобщий интерес в пользу какой-нибудь заводной музыки. Конечно, каждый предвкушал свою любимую разновидность музыки, будь то рок-н-ролл, кантри, блюз или что-то ещё. К сожалению, единственной доступной англоязычной радиостанцией было Радио Вооружённых Сил, и в тот момент там передавали не музыку, а прямой эфир речи президента Джонсона, которую он произносил в законодательном собрании штата Теннесси.