Густав Шульц - С английским флотом в мировую войну

Однако всё обошлось без столкновений и аварий, что легко могло произойти. Картина была тем не менее жуткая. Мы прошли так близко от линейных крейсеров, что при лучшей погоде можно было бы, не усиливая голоса, разговаривать с ними. Совершенно неожиданно между «Benbow» и линейным крейсером «Tiger» очутился эсминец. Прижавшись вплотную к нашему борту, он вместе с нами вышел на чистую воду и таким образом спасся от опасности быть раздавленным между двумя гигантами. За линейными крейсерами следовали 2-я и 4-я эскадра. Командующий флотом, как только увидел опасность положения, стянул все корабли и, отвернув на 8 румбов вправо, пытался проскочить впереди фронта нашей эскадры.

На этот раз корабли прошли, быть может, еще в более близком расстоянии друг от друга, но, несмотря на это, на мостике царило поразительное спокойствие, и ни одно лишнее слово не нарушало торжественной тишины. В таких случаях наиболее ясно сказывается морская дисциплина и передающееся из поколения в поколение профессиональное хладнокровие, которое вместе со строгим самообладанием является наиболее характерной чертой английского моряка. В самый критический момент, когда вдруг приходилось избегать опасности совершенно неожиданных столкновений, на мостике не было слышно ни одного громкого слова команды. Рулевой у штурвала и сигнальный старшина получали приказания вполголоса, почти шепотом, и только машинный телеграф работал быстрее и чаще обыкновенного. Впоследствии я узнал, что два линейных крейсера прошли сквозь строй нашей эскадры, а два наших корабля прорезали строй 4-й эскадры. Вскоре после того, как миновала последняя эскадра, небо разъяснилось, и яркое весеннее солнце осветило ту часть флота, которая очутилась сзади нас. На «Queen Elisabeth» был поднят сигнал: «окончить маневры», и все эскадры легли на зюйдовый курс, чтобы идти обратно в Скапа-Флоу.

Король Георг и адмирал Стерди

Из наших тактических занятий меня заинтересовала новая постановка ночных артиллерийских стрельб. Щиты, по которым стреляли из крупных орудий со стволами и орудий среднего калибра, освещались время от времени на несколько мгновений лучами прожекторов, установленных на нашей кормовой башне. Это была подготовительная практика, англичане вообще не пользовались прожекторами, чтобы не выдать неприятельским миноносцам местоположение своих кораблей. Немецкий флот, напротив, при отражении атак английских миноносцев, широко пользовался прожекторами. Недостатки и преимущества обоих методов почти равнозначны. Гранд Флит решился теперь испытать метод немецкого флота.

В начале апреля мы узнали об объявлении войны Соединенными Штатами Америки. Это ни для кого не было неожиданностью, все ждали этого события уже с февраля, когда Германия возобновила беспощадную подводную войну.

10-го апреля командующий 4-й эскадрой адмирал Стерди 7* 7 Адмиралу Стерди за сражение у Фолклендских островов, где были уничтожены немецкие крейсера эскадры графа Шпее, был дарован титул баронета Фолклендских островов. давал парадный обед по случаю исполнившегося 125-летия морского сражения у острова Доминика, где английский адмирал Родней разбил французский флот под командой адмирала де Грасс. Предшественник флагманского корабля адмирала Стерди, с тем же названием «Hercules», особенно отличился в этом бою. Во время обеда адмирал произнес речь о значении упомянутого боя для английского флота, о Роднее, Кларке и о старом линейном корабле «Hercules». Мне пришлось также произнести несколько слов, так как адмирал в своей речи обращался ко мне, как к представителю союзной державы, который в течение двух лет разделял судьбы Гранд Флита. Сражение при Доминике было мне хорошо знакомо. Я продолжил поэтому речь адмирала и указал, что история часто повторяется, но редко случается, чтобы тот же народ извлек из этого большую пользу. В былые времена английский флот слепо придерживался простой кильватерной колонны, как единственно возможного боевого строя. Один только Родней в сражении у Доминики осмелился нарушить эту тактику и одержал блестящую победу. К сожалению, в новейшее время мы опять начали следовать в тактике готовым рецептам, которые уже в то время были осуждены, хотя и по другим причинам. Я выразил поэтому надежду, что адмирал Стерди, известный во флоте тактик, при первом благоприятном случае последует примеру адмирала Роднея.

12-го апреля в десять часов вечера с флагманского корабля был сделан сигнал, что неприятельская подводная лодка находится в бухте Скапа-Флоу. Тотчас были приняты меры для отражения подводных атак. На всех кораблях пробили боевую тревогу, задраили заранее указанные в расписании переборки, развели пары и выслали катера с противолодочными бомбами. Мне лично казалось, что тревога была ложная с целью приучить команды и корабли к подобным случаям. Однако на следующее утро радиотелеграф оповестил нас о присутствии неприятельской подлодки в южном проливе Хокса между минным и сетевым заграждением. Сведения исходили от гидрофонных станций, оборудованных на островах вокруг рейда Скапа-Флоу. Будучи установлены в различных пунктах, они могли брать пеленг той точки, откуда доносился шум винтов подлодки, и таким образом определять её местоположение. В обозначенном районе пролива Хокса было взорвано с берега несколько гальванических мин, и после этого шум винтов больше не улавливался гидрофонами.

Линейный корабль « Vanguard»

Из событий этого лета заслуживает особого упоминания гибель линейного корабля «Vanguard», имевшая место 9-го июля 1917 года в Скапа-Флоу. «Vanguard» стоял на якоре всего в нескольких кабельтовых расстояния от «Benbow». В 10 ч. 30 м. вечера неожиданно раздался потрясающий взрыв, и весь корабль наш ощутил удар, как будто от залпа крупных орудий. Я выскочил на палубу и увидел в темноте за якорным расположением нашей эскадры – гигантский столб дыма, как будто изнутри освещенный. Уже были отданы приказания об отсылке катеров к месту катастрофы. На палубе слышались негромкие приказания офицеров. Рядом со мной судовой врач шепотом давал наставления фельдшеру. Нужно было приготовить перевязочный материал и носилки. Когда он кончил говорить, на палубе наступила мертвая тишина, торжественное молчание, как будто на похоронах. Вскоре сигнальный старшина доложил с вахты, что отправка дальнейших спасательны*судов к месту катастрофы сигналом приостановлена. Через полчаса вернулся наш паровой катер и сообщил, что удалось извлечь из воды только двух матросов – единственных оставшихся в живых с погибшего корабля. Дымовое облако стало постепенно рассеиваться. От самого судна не осталось ни малейшего следа: только густой слой нефти и машинного масла указывал место, где произошло несчастье.