Густав Шульц - С английским флотом в мировую войну

На следующий день можно было прочесть в газетах, что в налете участвовало около 12 больших аппаратов. Большинство их, однако, не дошло до городской черты Лондона и должно было повернуть обратно из-за сильного заградительного огня зенитных батарей, плотным кольцом окружавших весь город. Число убитых и раненых при налете жителей было ничтожно, всего десять каких-нибудь человек. Население не верило, однако, ни газетным сведениям, ни официальным сообщениям, считая, что они стремятся лишь успокоить общественное мнение; все были уверены, что число пострадавших несравненно больше. Слухи эти находили веру и в образованных кругах общества, так, например, мой бывший командир Клинтон-Бейкер всецело доверял им и в качестве неопровержимых доказательств показывал мне письма от своих родных и знакомых.

Спустя несколько дней после моего приезда в Лондон русский морской агент получил телеграмму от генерального штаба, в которой нам обоим предлагалось ходатайствовать перед английским Адмиралтейством о помощи русскому флоту. В телеграмме указывалось, что весь немецкий флот находится в Балтийском море и что отсутствие какой-либо помощи со стороны союзников подавляюще действует на настроение во флоте и на общественное мнение в России. Мы отправились вместе в Адмиралтейство и имели по этому поводу продолжительную беседу с адмиралом Джеллико. Он был уже осведомлен о положении вещей и начал с того, что уверял, будто сообщенные нам сведения ложны. Только незначительные силы немецкого флота находятся в Балтике, из больших линейных кораблей, быть может, только четвертая часть. «В Петербурге отлично знают истинное положение вещей, Адмиралтейство все сведения этого рода немедленно передает русскому Морскому министерству». Адмирал добавил еще, что тотчас по получении известия о наступлении немцев на Рижский залив все свободные крейсера, эскадренные миноносцы и подводные лодки английского флота были направлены для демонстрации у берегов Германии и в данную минуту действуют в Каттегате. Джеллико позвал затем к себе начальника штаба и спросил его, выполнено ли приказание о набеге эсминцев. Адмирал Оливерответил отрицательно – эсминцы не получили еще приказа выйти в море, по всей вероятности, из-за свежей погоды, хотя он не уверен, чтобы именно это было причиной. Адмирал обещал подтвердить свой первоначальный приказ и предписать эскадренным миноносцам продвинуться вглубь датских проливов.

«Весь Зунд, однако, полон датских и шведских мин, их нужно сначала вытралить, и это придется делать под огнем береговых батарей». Я указал на полную невероятность предположения, чтобы нейтральные страны поставили мины вне своих территориальных вод; это обстоятельство должно быть хорошо известно Адмиралтейству, так как уже год тому назад мы ходатайствовали о подготовке подобной операции. У нас придают ей серьезное значение на тот случай, если противник в Балтийском море перейдет в наступление. Нейтральные и даже воюющие страны обыкновенно опубликовывают, какие районы опасны для судоходства, что необходимо в их собственных же интересах. Немецкие минные заграждения имеются лишь по ту сторону Зунда, и охрана их состоит из старых судов. Начальник штаба потребовал карты, и, в конце концов, Джеллико еще раз обещал, что он отдаст распоряжение распространить демонстрацию на проливы.

Поднимался также вопрос о бомбардировке острова Сильта у ютландского берега, но это представлялось неосуществимым из-за английских минных заграждений, поставленных в этом районе. Какая роковая ошибка в выборе места для минных заграждений! При постановке мину неприятельских берегов нужно заранее предусмотреть, чтобы они не помешали впоследствии собственным операциям…

Из всей беседы я вынес впечатление, что английский флот, несмотря на все обещания, не предпримет серьезной операции, нельзя поэтому рассчитывать, чтобы силы немецкого флота были оттянуты из северной части Балтийского моря. В таком духе я и составил телеграмму в Петроград и пытался убедить русского морского агента, что при нынешнем серьезном положении точные сведения лучше утешительных слов. Морской агент держался, однако, другого мнения и предпочитал редакцию телеграммы, предложенную русским поверенным в делах Набоковым. Поддавшись их усиленным уговорам, я наконец согласился вычеркнуть сделанное мною к телеграмме добавление. Это была непростительная слабость с моей стороны. Моя оценка положения соответствовала действительности, а любезные уверения союзников приводили впоследствии лишь к разочарованиям и причиняли в серьезных случаях больше вреда, чем пользы.

Через два дня после описанного разговора английские эскадренные миноносцы и подводные лодки, поддержанные легкими крейсерами, проникли в Каттегат, потопили там немецкий вспомогательный крейсер «Maria» и около десяти рыболовных пароходов. Для поддержки этого набега в море выходили английские линейные крейсера и 2-я эскадра линкоров, но эти силы флота оставались далеко в тылу. 1 -я и 4-я эскадры линкоров вовсе не выходили из Скапа- Флоу. Назначение столь слабых сил для поддержки операции могло быть объяснено лишь тем, что английскому Адмиралтейству было точно известно о нахождении большей части немецкого флота в северной части Балтийского моря. Только в таком случае оправдывалась бы посылка меньшей части кораблей Гранд Флита до Скагеррака, т.е. на очень значительное расстояние. Впоследствии я узнал, что английские морские силы дошли только до средней части Каттегата и не пытались даже проникнуть в Зунд или Бельты. Подобного свойства демонстрация не могла, очевидно, заставить немцев оттянуть свой флот из северной Балтики. В операции против Рижского залива от начала до конца участвовали все новейшие корабли немецкого Флота Открытого моря, приблизительно одиннадцать линейных кораблей и крейсеров, не говоря уже о более старых судах.

Во время разговора в Адмиралтействе адмирал Джеллико сообщил мне, что контр-адмиралу Кийсу поручено разработать план прорыва в Балтийское море. По словам Джеллико, Кийс был известен своей непреклонной энергией и смелостью и являлся самым подходящим лицом для руководства подобной операцией. Но Кийс, как и многие другие до него, пришел к заключению о невыполнимости прорыва. «Вопрос здесь идет о наступательной операции, по существу, очень похожей на вторжение немцев в Рижский залив, – пояснил адмирал Джеллико. – Немецкий флот начал с того, что овладел окружающими островами. Нам придется, чтоб иметь успех, действовать так же; разница только та, что в данном случае острова принадлежат нейтральной державе. Кроме того, прорыв немецкого флота вызывался стратегической целью – обходом русского сухопутного фронта. Но для английского флота я не вижу стратегической необходимости во что бы то ни стало проникнуть в Балтийское море». Я спросил адмирала, находит ли он также невозможным и для подводных лодок прорваться через северные проливы? Считает ли он, что их действия в тылу немецкого флота, на путях к его базам имели бы столь же мало успеха, как и теперешнее исключительное использование этих лодок для сторожевой службы у английских берегов и выжидания немецких набегов? Вопрос мой остался без ответа, быть может, потому, что в эту минуту первого морского лорда вызвали в заседание совета министров.