Густав Шульц - С английским флотом в мировую войну

В Лондоне мне удалось побывать в парламенте и слушать первую вступительную речь («maiden speech») нового первого лорда Адмиралтейства Геддеса. Речь, прочитанная по конспекту, была обстоятельно составлена, но не заключала в себе смелых мыслей и новых точек зрения. В особенности ответ почтенного лорда на критику морской стратегии Адмиралтейства был весьма тощий.

Общественное мнение и газеты выступали с обвинениями против Адмиралтейства в недостаточно активном образе действий. В ответ на это министр подробно остановился на вопросе о возможности прорыва в Балтийское море: «Господа критики почерпнули свои сведения о водах, граничащих с проливами, по всей вероятности, из школьного атласа, в котором вся вода изображается голубой краской. Если бы они дали себе труд изучать морскую карту, то вскоре заметили бы, что Зунд обладает слишком малой глубиной для прохода наших линейных кораблей. В силу этой же причины корабли наши не могут пройти и Бельтами. Кроме того, флоту пришлось бы следовать в расстоянии всего каких-нибудь 30 миль мимо опорных пунктов немецкого флота». Член парламента Беллэрс возразил против некоторых неточностей в речи первого лорда Адмиралтейства, но стратегических вопросов не затрагивал. В качестве железнодорожного деятеля мистер Геддес и не мог обладать познаниями в английской морской истории. Но меня все же удивило, что его речь не была более основательно составлена и что остальные лорды Адмиралтейства, которые несли ответственность за морскую стратегию Англии, не приняли участие в более фундаментальной разработке соответствующих мест в речи министра.

Несколько дней спустя общественное мнение Англии было взбудоражено речью премьер-министра Ллойд-Джорджа, произнесенной в Париже. В ней он подверг стратегию союзников уничтожающей критике и впервые поведал об образовании «высшего военного совета союзников» в составе премьер-министров Франции, Англии и Италии и одного генерала от каждой из трех стран. Мера эта была умна и необходима, ею достигалось объединение стратегического фронта союзников; но, с другой стороны, она отстраняла все кабинеты министров, генеральные штабы и правительства, которые не имели места и права голоса в новом совете. Английская пресса была в особенности недовольна, что Ллойд-Джордж впервые сообщил о новом высшем органе в Париже, т.е., другими словами, за спиной парламента и правительства собственной страны. Вначале Ллойд-Джордж не обращал внимания на все подобного рода обвинения; но по возвращении в Лондон он выступил в нижней палате с хорошо продуманной речью, в которой разделывался со всеми своими врагами в парламенте и с английским генеральным штабом. Нападение – лучшее средство обороны, и этим старым правилом Ллойд-Джордж блестяще пользовался. Он всегда делал выпады против своих политических противников, нисколько не вникая в фактическое -содержание их критики. Вместо ответа по существу он делал иронические намеки, завладевал аудиторией, благодаря остроумной игре слов и сарказмам, и переходил после этого в контрнаступление.

Слушатели награждали его взрывами оглушительного смеха, который в Англии считается сильнейшим выражением одобрения: раз вам удалось рассмешить аудиторию, то тем самым вы приобрели ее сочувствие; смех действует на массы слушателей сильнее всякого другого оружия.

Общественное настроение в Лондоне в печати, парламенте и различных кругах населения – показалось мне на этот раз тревожнее, чем раньше. Истинный размер потерь в тоннаже торгового флота в минувшее лето, несмотря на все умалчивания правительства, стал более или менее известен и внушал опасения за будущее. Обычная сдержанность англичан не помешала распространению слухов о недостаточности имеющегося тоннажа. В торговых кругах к тому же составилось мнение, что система конвоев невыгодна для страны; она понижает интенсивность торгового судоходства, не являясь в то же время достаточной защитой. В Адмиралтействе меня, наоборот, определенно уверили, что подводная опасность уже не считается столь угрожающей, как полгода тому назад. Опыт показал, что и ее можно осилить, в особенности теперь, когда, благодаря неисчерпаемым запасам и мощной организаторской энергии Соединенных Штатов, можно было быстро изготовлять необходимые средства. По- видимому, страх перед недостатком тоннажа был лишь запоздалым отзвуком тех опасений, которые причиняли столько забот Адмиралтейству несколько месяцев тому назад.

Но и помимо подводной опасности Англия имела основание нервничать. Положение на сухопутном фронте было далеко не блестящее. Насколько отсюда можно было судить, Россия совершенно выходила из борьбы и всецело отдалась разрешению внутренних политических вопросов. С того момента, как замолк гром орудий на Восточном фронте, немцы начали перебрасывать войска на Западный фронт. Итальянская армия незадолго до этого потерпела на юге полнейший разгром: немцы захватили 2 ООО орудий и взяли в плен 200 ООО солдат, если верить сведениям английских газет. Все это было мало утешительно. К этому присоединялись еще беспрерывные воздушные налеты противника. То знаменитые цеппелины, то исполинские самолеты нападали на Англию. Их запас бомб был невелик, и они причиняли гораздо меньше вреда, чем подводные лодки, но производили впечатление на массы и вызывали панические настроения.

Первым следствием паники было то, что плутократия Лондона переселилась из столицы в окрестные города на Темзе – Ричмонд, Хамптон и Майденхэд, которые вскоре оказались переполненными. Благодаря этому переселению, квартирная плата в окрестностях Лондона возросла во много раз, а утренние поезда не могли вместить всех едущих в Сити, центр торговой жизни Лондона. Газеты подняли тревогу и старались усовестить беглецов, обвиняя их в недостатке общественной солидарности и любви к отечеству; газетная кампания отчасти возымела свое действие. Благотворное влияние печати сказывалось и в других отношениях, в особенности в связи с воздушными налетами. После первых же жертв газеты взяли на себя страхование жизни, здоровья и имущества от воздушных бомбардировок. Учитывая, с одной стороны, всеобщую нервность, которая позволяла рассчитывать на большее число клиентов, а, с другой стороны, сравнительно незначительный процент несчастных случаев, газеты установили заманчиво ничтожные страховые премии. Достаточно было предъявить подписную квитанцию лондонской газеты за предыдущий месяц или даже за предыдущие 8 дней, чтобы иметь право на полное возмещение материальных потерь от бомб, стоимости лечения или получить определенную страховую сумму в случае смерти родственников. Все газеты усиленно конкурировали на этом поприще.