Андрей Козлов - Непокоренное Приднестровье. Уроки военного конфликта

Подобные утверждения из уст такого высокопоставленного политика являются необоснованными и говорят либо о незнании им реального положения дел, либо о сознательном стремлении это положение исказить. При этом В. Шумейко, видимо, не отдает себе отчета, что его заявления накаляют и без того сложную социальную и военно-политическую ситуацию в целом регионе, выражают откровенно безразличное отношение к судьбам тысяч россиян-военнослужащих армии и членов их семей.

Вынуждены напомнить В. Шумейко, что, называя одни цифры, он забывает о других, в частности о том, что в 14-й российской армии более 10 тысяч военнослужащих и членов их семей являются российскими гражданами и большинство из них в случае вывода армии придется размещать и обустраивать в России.

Уместно напомнить и о том, что руководство Приднестровья неоднократно на различных уровнях заявляло — в случае вывода 14-й армии все ее имущество, техника, вооружение, боеприпасы, движимое и недвижимое имущество становятся собственностью народа Приднестровья. Приняты соответствующие законы ПМР от 15.02.94 г. и Указ Президента ПМР № 32 от 03.02.95 г. Заявления В. Шумейко взбудоражили местное население, создали предпосылки для захвата им имущества армии.

Все это происходит на фоне непрекращающихся прорумынских и антиприднестровских выступлений, волнений и забастовок в Кишиневе. Не надо быть большим политиком, чтобы понять — слова и действия Владимира Филипповича явно не способствуют стабильности на молдавской земле, прямо и непосредственно сказываются на морально-психологическом состоянии личного состава 14-й гв. ОА.

Вызывает удивление также и то, что, выполняя свою высокую миссию и говоря о судьбе 14-й армии, В. Шумейко не снизошел до того, чтобы посетить эту самую армию, так же, как не сочли это для себя необходимым 6 депутатов Государственной Думы, находившиеся в качестве наблюдателей на референдуме о судьбе 14-й армии.

В связи с вышеизложенным, личный состав 14 ОА РФ считает необходимым заявить следующее:

1. Мы возмущены непродуманными, идущими вразрез с межправительственными соглашениями между Россией и Молдовой о судьбе 14-й армии, вывод которой должен быть синхронизирован с политическим урегулированием ситуации в регионе, заявлениями и высказываниями В. Шумейко во время его официального визита в Республику Молдова 3–5.04.95 г.

2. Офицеры, прапорщики, сержанты, солдаты, служащие 14-й армии, члены их семей в очередной раз убедились, что при решении политических, военных вопросов некоторые российские политики самого высокого уровня по-прежнему во главу угла ставят не интересы граждан, судьбы тысяч людей, а военное имущество, технику, вооружение, в конечном счете деньги и, видимо, свои политические интересы.

3. Продолжая действовать в стиле В. Шумейко и некоторых депутатов Госдумы, бывших в Приднестровье на референдуме, российские политики могут способствовать возникновению нового витка напряженности, вооруженного конфликта на молдавской земле с реальной перспективой его переползания в другие европейские государства».

Вскоре Молдову по вопросу вывода 14-й армии посетил заместитель министра иностранных дел России господин СБ. Крылов. Он также не нашел времени, чтобы встретиться с военнослужащими, но зато сделал выводы, что проблема решается просто: во-первых, есть, мол, еще целых три года для строительства жилья, а во-вторых, российским офицерам никто не мешает остаться здесь, принять гражданство Молдовы и остаться служить в молдавской армии. И таким простым способом снять проблему российских граждан с Министерства иностранных дел России.

Каждую субботу у А.И. Лебедя был приемный день по личным вопросам. Принимал он всех: и военнослужащих, и членов их семей, и гражданское население ПМР. Причем гражданское население больше надеялось на помощь А.И. Лебедя, чем на помощь местной власти.

Росла популярность Лебедя и среди местных жителей, и чем выше эта популярность становилась, тем больше его опасались местные власти. Вначале они начали с ним заигрывать, пытались сыграть на его принципах «державника». Но так как ПМР была непризнанной республикой, то над местным руководством никто не стоял, а поэтому делали они в своей вотчине все, что хотели. Те идеи и лозунги, под которыми они пришли к власти, были забыты, и начался процесс личного обогащения и полнейшего безразличия по отношению к людям, которые эту власть отстояли в 1992 г. Естественно, А.И. Лебедь это не приемлел. Он начал становиться для местных властей неугодным и неудобным.

Первый конфликт Лебедя с руководством Приднестровской республики возник в конце 1992 г. По словам самого А.И. Лебедя, его начало связано с задержанием военнослужащими 14-й армии по просьбе прокурора ПМР «комбата Николая Костенко», обвиняемого во многих тяжких преступлениях, но связанного с высшим руководством республики. При задержании Костенко в июле 1992 г. десантниками был разоружен батальон приднестровской гвардии. Сам же Костенко был задержан значительно позже и при не выясненных до сих пор обстоятельствах был убит. Убийство приписали военнослужащим 14-й армии. Лебедь с такой постановкой вопроса был не согласен.

Другой причиной конфликта стало несогласие руководства ПМР с участием военнослужащих 14-й армии в охране общественного порядка и борьбе с преступностью в регионе. Уж очень явно просматривалась взаимосвязь между тем беспределом, который творился в городе, и тем, как вели себя руководители республики в сложной криминальной обстановке. В условиях хаоса всегда легче творить темные дела.

Третьей причиной конфликта, пожалуй, самой главной, было нежелание руководства ПМР подписывать акты приема оружия от 14-й армии, которое они захватили до начала бендерской бойни и которое не вернули после развертывания частей 14-й армии во время активных боевых действий.

В декабре 1992 г. в печати появились сообщения о конфиденциальном соглашении между А.И. Лебедем и И.Н. Смирновым о передаче Приднестровью части оружия и боевой техники 14-й армии. 27 сентября 1992 г. А.И. Лебедь опроверг эти сообщения. В выступлении по местному телевидению он их назвал «бредом и измышлениями».

По его словам, к этому времени он со Смирновым был в «предельно конфронтационных отношениях», хотя признал, «что Смирнов ему действительно писал жалостливые записки, где просил передать ему 139 танков, 650 грузовиков, 124 миномета». Лебедь ответил Смирнову: «У меня всего 121 танк. Я что, должен все танки отдать и еще 18 остаться должен? Я ему быстро объяснил, что это моё. Моё — это моё, твоё — это наше» («НСН», 18 мая. 1996).

Популярность Лебедя росла. По своей натуре, складу характера и действиям он был «державником». Ему действительно была не безразлична судьба 25 миллионов соотечественников, в одночасье оказавшихся за рубежом. Ему было обидно за них, и он говорил открыто, что лидеры такой великой державы, как Россия, заигрывают с Западом, при этом уничтожая Россию, думая только о своих сиюминутных политических амбициях. Это нравилось далеко не всем, кто тогда стоял у власти. Начались интриги, закулисные игры по дискредитации командующего армией.