Андрей Козлов - Осмысление

© Андрей Козлов, 2017

ISBN 978-5-4485-0756-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Подводка.

Начало.

Запись 1 (Дон-Жуан, Виллар Эстейт Эсенсия Гран

Резерв Шардоне, стиль, Элдертон Шираз, Макаллан,

Да Хун Пао).

Запись 2 (Лакме, Одфьелль Совиньон блан,

Национальный вопрос, Ганнибал ЮАР, Скапа,

Лао Тегуаньинь)

Запись 3 (Травиата, Амфора Риболла джалла,

счастье и деньги, Бароло «Дагромис» от Анджело Гайя,

Лагавулин, Уи Ба Сянь)

Запись 4 (Беатриче и Бенедикт, Эредерос дель

Маркес де Рискаль Вердехо, семейные отношения,

Оитза Ирулеги, Далмор, Ча Чжуань)

Запись 5 (Богема, Домен де Шевалье, спорт,

БенМарко Мальбек, Грэм’с Кинта душ Мальведуш 1999,

Литтлмилл, Маньно)

Запись 6 (Паяцы, Ленц Мозер Трокенберенауслезе,

моё поколение, Домен Лаффон Экат, Глен Морей,

Уи Жоу Гуй)

Запись 7 (Вертер, Пуйи-Фюме Паскаль Жоливе

Совиньон блан, лекция о новинках во французском

виноделии, про виски, Шато Клерк Милон Пойяк

Гран крю, Глен Элгин Роу Каск Блэкэддер 1991,

Цзы Цзюань)

Запись 8 (Манон Леско, Зюйкербош Шардоне,

экспедиция часть 1, Пегуш Кларуш Палмела, Гленфарклас,

Дян Хун Маофэн)

Запись 9 (Тоска, Боланже Спеcиаль Кюве брют,

экспедиция часть 2, Бузи Гран Крю Эрбер Бофор брют

розе, Андре Бофор брют Миллезим Гран Крю 1990,

Спрингбэнк, Най Сян Цзинь Сюань)

Запись 10 (Макбет, Сент-Обен Домен Юбер Лами,

экспедиция часть 3, Шато Остенс-Пикан Лукуллус,

Кул Айла, Чжэн Шань Сяо Чжун)

Завершение

Я сидел в своей подсобке для охраны и смотрел на эту троицу. Один из них, производивший впечатление человека, разбиравшегося в алкогольных напитках, использовал набор фраз и слов, которые ничего не говорили мне, человеку наблюдающему картину происходящего за их столиком в ресторане «Дон Джовани». Его звали Евгений. Левая рука этого человека держала бокал с белым вином, причём пальцы находились строго на ножке бокала и обхватывали его подобно скрипачу, сжимавшему смычок, но устремляя вертикально вверх. Я невольно взглянул на свою руку, которая сжавшись в кулак, напоминала кувалду, готовая обрушиться на любого, кто захотел бы нарушить покой посетителей сего заведения, соблюдая лишь установку хозяина ресторана, чтобы не было ситуаций с криками и не оплаченными счетами выпровоженных субъектов. Он разработал алгоритм, как сначала к проблемному гостю подходил администратор и вежливо и деликатно рассуждал о правилах приличия и тактично с уважением рекомендовал не привлекать к себе внимания окружающих. Но если товарищ не внимал увещеваниям облачённого в форменную ливрею администратора, наступал мой черёд. Я бы не сказал, что мне было свойственно чувство классовой ненависти ко всем этим буржуазным элементам, но свою работу я выполнял честно и уверенно. Техника проста и универсальна: нужно без лишнего промедления возникнуть рядом с возмутителем спокойствия, взять в охапку этого деятеля, чтобы его руки были зафиксированы по бокам и не цеплялись за окружающие предметы, когда, как выводят из горящего дома погорельца укрытого несгораемой тканью стремительно укрывая от дыма и раскалённого пространства огня, помещают в состояние покоя и отстранённости. Так и я, доставив спалившегося подвыпившего гостя в специальную комнату, где не было абсолютно ничего, кроме металлического стула со спинкой бережно усаживал его на этот стул, пристально глядел в помутневшие глаза, пытаясь зацепиться за остатки разума, и говорил всегда одну и ту же фразу:

– Пожалуйста, обратите внимание на своё поведение, которое не разделяется остальными гостями нашего ресторана, оплатите свой счёт прямо здесь и я обеспечу вам выход на улицу, где уже ждёт такси, которое доставит Вас по нужному адресу.

Мне говорили, что подобная фраза, отшлифованная в ходе упражнений на практике, не звучала бы отрезвляюще на людей если бы не эти два обстоятельства. Попадая из фешенебельного зала с дорогими декорациями в практически пыточную с облупленными стенами и угрожающим стулом, человек под приспущенной лампой встречался глаза в глаза со вторым обстоятельством – мною.

В конце 80 – годов 20 века Город представляла собой разделённое на кварталы сообщество молодёжных групп, подвергшихся пассионарному взрыву географического пространства. Здесь произошла кристаллизация накопившихся нерешённых процессов развития страны. Находясь на изломе своего циклического состояния, когда процесс идентификации подталкивал к принятию чьей – то стороны, а сторон – то и не было – всё было аморфно, и никто не предлагал каких – то существенных смыслов, молодое поколение взяло инициативу на себя и стремилось утвердиться посредством первобытных инстинктов – силы, зубов, крови. А оказалось, что имея злость внутри себя, это не приводит к решению важных целей. Поучаствовав в драках и поножовщинах, ощущая чувство локтя соседа по подъезду в битвах против таких же парней как и мы, но из другого района, приходишь к заключению что это только процесс структурирования времени, но не движение вперёд. Наоборот, даже, сбив какого – то парня с ног и причинив ему физический ущерб, через короткий временной интервал видишь, что продавая пирожки на улице через бабушек, он начинает передвигаться на машине, купленной на деньги от своего зарождающегося бизнеса. Пирамиды и кроссовки, с какими – то иностранными буквами на язычке, свитер с диковинным орнаментом привлекают девушек больше, чем рассказы о вчерашних разборках кто кого побил, и кто на кого наехал. Причём всё это ради туманных неосязаемых перспектив.

Мне повезло. Я жил в подъезде где находился подвал, в котором принимали макулатуру и при большой сданной партии старых газет, журналов и прочей ветоши, можно было приобрести диковинные на тот момент вещи: жевательная резинка, оформленная под сигарету с фильтром, или кассету для магнитофона, причём странного происхождения, а более интеллигентная публика отдавала предпочтение книгам то ли запрещённых, то ли разрешённых авторов типа Пастернака или Солженицына с их «Доктор Живаго» и «Архипелаг ГУЛАГ».

Но везение не в том, что из окна квартиры открывался вид на тащивших на себе вязанок с бумажными изделиями людей ради получения возможности обогатится стеклянными бусами советского времени, а мне лицезреть их радостно – заговорщические лица, тайком осматривающих свою добычу, а в том, что в какой-то момент эта макулатура никому не стала нужна, и освоенный подвал путём сложных трансформаций от запустения до перепрофилирования в склады различной группы товаров, в итоге превратился в тренажёрный зал – качалку. Её «художественным руководителем» оказался сосед по площадке, который не утруждал себя бременем оставаться там до вечера и оставлял мне ключи от этой сокровищницы, чтобы я закрывал дверь с окончанием работы зала.