Андрей Козлов - Осмысление

Через 6 минут, закончив удивляться, как этот чай не требует десерта и дополняется своими же волнами, далеко забегающими на разные края рецепторов, и что пора поднять паруса и отправиться в ночное плавание в сторону своих домов, они странной, но твёрдой поступью покинули ресторан.

Для её просмотра, я выбрал оперу Лео Делиба «Лакме». Это там, где культурные и цивилизационные различия не могут соединить даже двух влюблённых людей. Индианка Лакме не может удержать англичанина Джеральда своим внутренним миром, а волнует его только своей экзотичностью и поэтичностью окружающей цветочной ауры, прибегая к волшебному воздействию местной святой воды, опоив которой они были бы связаны не общностью интересов, а одурманивающими свойствами напитка. И краткого напоминания своего сослуживца о военном долге, оказывается достаточным, чтобы Джеральд удалился из возникших призрачных отношений.

Но вот эта прекрасная женская партия, действительно может пленить.

• Акт II: Scène et légende de la fille du Paria (Air des clochettes) «Ah! Par les dieux inspirés… Où va la jeune hindoue…»

Запись пошла.

Евгений. Начнём с представления сегодняшних вин?

Виктор. Не, ты давай сначала, про свои сегодняшние шмотки расскажи.

Евгений. Если без наезда, то это кардиган от Биккембергс, оливковый цвет которого соотносится с белой рубашкой от Скотч энд Сода – очень качественно пошитая креативная экспериментальная классика с дерзкими элементами, серыми брюками от Армани и заканчивается коричневыми ботинками из страусовой кожи от Артиоли. Мы отвлеклись от главного – я обозначу винный сет. Это чилийский Совиньон блан из региона Лейда и южноафриканское красное сухое вино.

Чилийцы прямо на моих глазах сделали качественный скачок по совершенствованию своих вин. Было время, когда приезжали винные эксперты и открывали глаза на новые винные регионы, например Чили, и все удивлялись такой экзотике, тем более что вкус этой партии был очень противоречивым. Менялись поставщики со своими предпочтениями, приоритетами и отношением к честности ведения бизнеса, приходили другие со своим взглядом, делая попытки подкупить своими бюджетами в пользу продвижения их номенклатурного ряда, в том числе и чилийских вин. После этого, самым разумным было взять передышку, затаиться и отнекиваться от предложений по данному региону. И как бывает в сказках, неожиданно пришли парни из никому не известной компании, если это можно было назвать компанией, с прайс-листом больше напоминающим вырванный тетрадный лист с очень лапидарным перечнем, состоявшим только из вин 3 чилийских бодег. Разговор строился в несколько непривычном ключе: – если вы согласитесь продегустировать наши вина, то мы их вам отправим, – почему нельзя сейчас их попробовать? – потому что они провели с нами в дороге не один час, и прежде чем представить на изучение, мы настаиваем, чтобы они пребывали в нужном температурном режиме и покое, по крайней мере 2 дня, и после получения, обещайте, что позаботитесь о них! Да, это была красивая интрига, и хотелось сыграть правильно, тем более что уважение к вину было взаимным. С тех пор, я обогатился ещё одним категорическим императивом, что истинное наслаждение можно получить, если как следует углубиться в предмет, а не ковыряться на поверхности, зачерпывая наносную пену попсы. Кстати, вина были невероятными (что белые, что красные), и мы были одними из первых в стране, кто пробовал их, да вообще-то и в мире, ведь эти производители выпустили их на рынок первый год. После этого казуса, как прорвало – практически каждая молодая винодельня начали выстреливать такими элегантными и сильными, фруктовыми и строгими и проч. и проч. винами, что подвинули и старых маститых грандов на создание в своих подвалах ошеломляющих экспрессий.

Наш сегодняшний Совиньон блан, ассоциируется у меня с одной новогодней историей, когда встреча нового года происходила за городом, но в комфортном доме с елями на участке, освещёнными дорожками и отдельно стоящей печи. Поскольку это русская зима, то вдоль дорожек были снежные завалы и из них торчали, охлаждаясь эти совиньоны, и когда выуживая подмороженные бутылки, разливая по бокалам и поднося их к разогревшимся лицам, то выскочил аромат мандаринов, лимонной корки, всё вместе отражая традицию русского новогоднего застолья и такой тропической свежести, что казалось невероятным: где Чили, а где Россия, и это не глобализация, когда всё можно везде иметь, а волшебство, что из нашего сугроба можно достать такое солнце и зелень!

Какое- то время они сидели, углубившись в свои мысли, воспоминания, ощущения, один находил научное объяснение вкусовым особенностям, другой улыбался, возвращаясь, благодаря повышенной ароматической чувствительности (такой не болезненной идиосинкразии), в прошлый жизненный опыт, третий пытался самостоятельно разобраться нравится ему вкус или его водят за нос слишком большим количеством слов. Вернувшись в этот мир, каждый удовлетворённый своими ответами на поданное вино, Олег выступил с коммюнике.

Олег. – Зацеплюсь за последнюю мысль о различии и особенностях стран. Не хочу рефлексировать по поводу беженцев в Европу из Африки и арабских стран, слава богу, это им разгребать, но у нас тоже возникают ценностные расхождения. Зафиксируем основу – я воспринимаю людей через их образовательный ценз, и содержательный вдумчивый нерусский мне интереснее русского, извергающего пошлость и чушь.

Виктор. – Извини, прерву твою экзегезу. Был я на одном застолье. Сидит, пьём, едим – обычная компания людей. Среди нас присутствует один парень с Кавказа. Идёт общение, подшучивают, смеются. И вот с ним тоже пошутили, не зло, не на национальную тему, а просто в продолжение общего настроения, и он загорелся: почему его высмеивают и насмехаются над ним, да ещё в присутствии женщин. И это не религиозный фанатик или ортодокс, а вполне современный человек. Понятное дело, что на следующее мероприятие мы его не пригласили.

Олег. – Вот, я как раз про разницу в культурных кодах и мере допустимых норм поведения в различных социумах. Зная свой круг общения, ты понимаешь, как быть адекватным, не напрягаясь и не одёргивая себя каждый раз, когда выражаешь мысль, подбираешь фасон или цвет одежды. Попадая в другую незнакомую цивилизационную среду, начинаешь напрягаться и вспоминать из фильмов, книг или мимолётных пересечений как там выстраиваются коммуникации. Нет задачи принизить, или обидеть собеседника, но, не сталкиваясь в повседневной жизни с иным миром, невольно оказываешься вторгнувшимся на чьё-то запретное ментальное пространство, или свидетелем экзальтированных реакций в спорах, шумных проявления при воспитании детей, легковозбуждаемых групповых акций.