Павел Ефремов - Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

— Он!

Побледневший кадет попытался что-то сказать, его быстренько отсекли от всех и, зажав в плотное каре из замполитовских тел, увели на аутодафе в политотдел. Следом, покачивая бедрами, удалилась дознавательница. Врача для экспертизы даже не приглашали. Расписались они в течение недели, при содействии начальника училища. Опять же, по слухам, незадачливый кадет имел глупость отвергнуть притязания на брак настойчивой подруги, и она поклялась ему, что он будет ее мужем любой ценой. Тот имел еще большую глупость рассмеяться ей в лицо. Месть же оскорбленной женщины была коварна и жестока. Своего она добилась.

Но осечки случались и у представительниц слабого пола. Незадолго до нашего выпуска, старый начпо, набрав неимоверную выслугу лет, покинул свой пост, и удалился в запас, выращивать гладиолусы. Ему на смену пришел свежий, прямо из кипучей флотской жизни, начпо дивизии подводных лодок с Севера. С делами такого толка на предыдущей службе ему сталкиваться не приходилось, по причине нехватки женщин, полного отсутствия курсантов и другого социального устройства северных гарнизонов. Поэтому, когда на КПП прибыла очередная «жертва» с родителями, на вопрос дежурного по селекторной связи:

— Товарищ капитан 1 ранга! Тут к вам девушка с родителями, говорит беременна от кого-то из наших. Хотят разобраться. Пропустить или нет?

Начпо простодушно ответил:

— Ты им объясни поделикатней, у меня тут две тысячи х…в, я каждый руками удержать просто не в силах!

Все бы ничего, но дежурный забыл отключить громкоговорящую трансляцию, и ответ начпо прогремел над КПП, как сводка Совинформбюро в дни первых побед. Надо ли говорить, что под взглядами других посетителей вся семейка густо покраснела и поспешно ретировалась, чтобы больше никогда не вернуться. Начпо же сразу приобрел в курсантской среде безграничное уважение. Потом он тоже пообтесался, внедрился в новую реальность, но массовых опознаваний не устраивал, и по возможности старался посылать подальше просителей такого рода. Особенно если весомых доказательств не было.

Но женский пол не был бы женским полом, если бы не находил все новые и новые способы обаять будущих офицеров. Настоящим праздником для многих засидевшихся севастопольских невест стал перевод из Баку в наши стены целого факультета химиков. Не избалованные женским вниманием, прозябавшие без женской ласки в мусульмански строгом Баку, курсанты-химики попали, как куры в ощип, в объятия гостеприимного Севастополя. Женились пачками. Обоймами. Как из пулемета. Охмурение шло по полной программе. После азербайджанской столицы, где совместный поход с аборигенкой в кино рассматривался как явное соблазнение и требовал немедленного визита в ЗАГС с последующим вывешиванием подпачканных первобрачной кровью простыней в окна, Севастополь с его фривольными курортно-флотскими нравами казался почти что раем земным. Так что в первый год добрую половину пришельцев из Баку окольцевали, как подопытных кроликов в общественном стаде.

Но, как это ни удивительно, сызмальства готовившие себя к роли флотских жен, большинство севастопольских «хищниц» безропотно и с готовностью уезжали с мужьями в самые дальние гарнизоны. Провожали, встречали своих благоверных из походов, растили детей, в общем, переносили тяготы и лишения военной службы наравне со своей сильной половиной. Парадокс! Какая уж тут цель, оправдывающая средства?

Однако не все покидали стены родного училища закованными в супружеские латы. Очень многие, по разным причинам, входили в бурную флотскую действительность без какого-либо тыла. Их уже ждал следующий этап порабощения. Теперь уже на боевом действующем флоте. Ведь одно дело курсант, хоть и с предсказуемым, но все же туманным будущим. Другое дело — молодой лейтенант или старлей, с неплохими деньгами по тем временам, просматриваемой перспективой и главное — под боком. Тепленький, которому некуда спрятаться, просто готовый к употреблению. Методы были те же. Дилетантские способы обольщения сменялись трезвым расчетом и железной выдержкой женщин более старшего поколения. Все стояло правда, на том же крепком фундаменте. Партбилет, карьера, семейное положение. Три источника, три составные части. В самих гарнизонах это не процветало. Все друг друга знают, подавляющее большинство семейные, чуть что, все у всех на устах. Неприятно. А вот вояжи на ремонт в северный Париж, он же Северодвинск, Палдиски, Сосновый бор, Обнинск нередко оканчивались скоропалительными браками.

Ну представьте: целый год не видишь ничего, кроме корабля, унылого поселка, сопок, снега и камней. И вдруг Северодвинск, огромный город, рестораны, красивые женщины, нормированный рабочий день от гудка до гудка. Даже женатые встряхивались. Хотя им это иногда тоже боком выходило. Благо женский пол Северодвинска подводников очень и очень любил. Предприимчивые женщины без комплексов, после тяжкого и изнуряющего труда в спальне давали обессиленным военнослужащим уснуть. Производилась проверка документов. Все данные снимались. И если мужчина оказывался женат, то путем легкого и ненавязчивого шантажа с него взималась определенная сумма денег. Исключительно на поддержание уровня жизни. В противном случае жена вполне могла получить дома письмо с очень подробным описанием мужниного времяпрепровождения в славном Северодвинске или Палдиски, с упоминание всех интимных подробностей, которые становятся известны только в постели. Вот и спонсировали, лишь бы не было скандала.

Но это женатые. Их трудно окрутить, хотя и такое бывало. А вот холостяки! Здесь и проще, и сложнее. Ведь уже не дети, на собственную глупость никто не спишет. И точно так же бомбили политотделы письмами, что ваш офицер жил три месяца со мной гражданским браком, я беременна, или уже родила, а он подлец ни в какую! Та же песня. Но просто так заставить офицера жениться уже трудновато. Он уже не испуганный сосунок. Его, как говорится, на понт не возьмешь. И если уж с женитьбой не выходило, то на алименты офицеров раскручивали. С паршивой овцы хоть шерсти клок. И платили ведь, без суда, без следствия, лишь бы скандал не раздувать. Вот такие дела. Но все же период массового охвата на офицерском этапе мало-помалу сходил на нет. Возраст прибавляет ума и осторожности и позволяет сделать свой выбор самостоятельно, без давления со всех сторон. Так что больше ума, господа офицеры!

Каких только орлов не выращивает флот! Никакой фантазии не хватит представить. Оригиналы. Такие остаются в памяти навсегда.

Начальником кафедры морской практики у нас был капитан 1 ранга Муравьев с подпольной кличкой Бешеный моряк. Прозвище свое Муравьев получил абсолютно заслуженно. Оканчивал он, если не ошибаюсь, какое-то надводное училище, про субмарины никогда даже и не думал, но судьба сделала крутой поворот. На зарождающемся ядерном подводном флоте страны катастрофически не хватало офицерского состава, и руководство Вооруженных сил произвело комсомольский набор среди самых разных морских специальностей. Так Муравьев вдруг стал подводником. А будучи офицером грамотным и честолюбивым, в конце концов добрался даже до командирской должности. Каким начальником был Бешеный моряк, я не знаю, но в училище он стал знаменит одной своей шуткой, которую производил над всеми, кому довелось слушать его лекции.