Павел Ефремов - Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

— Что случилось, мужики?

И тут толпа взорвалась.

— Бракодел!

— Делает вид, что не знает!

— Хватай его!

— Документы из карманов вынимайте!

— На пирс!!!

Андрюха мигом очутился в стальных руках без малого двадцати товарищей, всех, кто смог дотянуться. Не помогла даже его хваленая физическая сила. Спеленали как миленького. Дежурный по роте торжественно зачитал телеграмму. Почуяв откуда ветер дует, Шпалер вился ужом, стараясь освободиться. Когда его под грохот эмалированных «барабанов» вынесли на улицу и понесли на берег, он не выдержал и начал, стараясь придать голосу шутливые нотки, кричать:

— Мужики, да не спал я с ней вообще! Так, языком трепал. Отпустите!

Но не тут-то было! Тормоза у курсантской братии уже отказали. Под шум и улюлюканье толпы Андрюху внесли на пирс и, раскачав, кинули в еще прохладную черноморскую воду. Тело описало красивую дугу и со всего размаха плюхнулось в море. Народ в восторге завизжал. Вынырнувший Андрей уже не улыбался, а во весь голос грозил изуродовать того шутника, который подстроил ему такую каку. Он подплыл к пирсу и попытался вылезти. Но его со смехом сталкивали обратно в воду и советовали бракоделу помыться еще. В итоге Шпалеру пришлось добираться до берега, потому что на пирс его так и не пустили.

После этих событий Андрей долго разыскивал виновников его позора. Недели две доставал, как мог, девочек с почты, но ввиду того, что из-за своего высокомерия не пользовался у них популярностью, ничего не узнал. Девчонки все, как одна, стали Зоями Космодемьянскими и отрицали все. Позже у него возникли смутные догадки о нашей с Гвоздем причастности к инциденту, но доказательств не было, и Андрею оставалось лишь от случая к случаю показывать нам зубы. Но самое главное: Шпалер перестал бравировать своими победами по женской части. Наверное, купание не понравилось.

Подшутить друг над другом в училище всегда любили. По-разному. Можно крышку стола под заправленное одеяло аккуратно поместить. Изможденный непосильной учебой курсант с размаха бросается на койку, а там. Неприятно заднему месту и спине. Еще тапочки к полу приколачивали, штанины зашивали — да любой курсант расскажет вам массу таких прикольчиков.

Однажды во время самоподготовки Лева Олейник самым натуральным образом уснул. Ну спал бы и спал. Это не смертельно. Все спят время от времени. Но он ведь храпеть начал, хлеще паровоза. Его разбудят, он минуту-другую глазами поворочает и снова — хлоп об стол лбом и давай по-новой воздух сотрясать. Ну никакой тебе учебы! Тогда не стали больше его будить, а взяли всем классом и перешили Левину шинель. Вынули из погон якоря, а на их место аккуратненько пришпандорили по две шитые нарукавные звездочки. И стали погоны, почти как вице-адмиральские. Добавили еще на шинель пару рядов пуговиц: и спереди и сзади, на рукава нашили мичманские треугольники и еще что-то, уже не помню что.

В девять вечера самоподготовка закончилась, и все бегом из учебного корпуса бросились вниз, на построение увольняемых. Кто по женам и семьям, а кто просто погулять. Лев спросонья шинель накинул и вместе со всеми — ходу. А на улице темно, старшекурсников отпускают без проверки, вот Лева и шарахнул в город в таком экзотическом виде. А мы помалкивали, только посмеивались про себя.

Говорят, у начальника патруля на Графской пристани челюсть отвисла до самого мужского места на теле. Что там Лева ему втюхивал — неизвестно. Главное, удалось ему вернуться в училище, а не в комендатуру. Весь вечер перешивал он свое «пальто» и бурчал на окружающих. Но по природной доброте ни на кого особо не обиделся и даже сам смеялся над своим «адмиральским» видончиком. Короче, любили пошутить курсанты, кто во что горазд.

Не помню, по какому поводу, но заимел я «зуб» на своего товарища Валерку Гвоздева. Долго думал, что бы ему подкинуть. Ничего в голову не приходило. Можно было, конечно, придумать какую-нибудь небольшую пакость, но на мелочи размениваться не хотелось. И тут пришла такая идея! Дело в том, что моя будущая супруга работала секретарем в Гагаринском райсобесе города Севастополя. Когда меня отпускали в увольнение, я обычно приезжал к ней на работу и ждал, когда она закончит, чтобы вместе идти домой. А что такое секретарь? Отдельное помещение, пишущая машинка, всевозможные штампы, бланки и печати организации и прочая канцелярщина. Сижу, жду, когда моя ненаглядная бумажки сложит, и вдруг — озарение! Эврика! Хватаю служебный почтовый бланк, знаете, такой, как открытка, но без картинок, вставляю в машинку и за пару минут рожаю в муках творчества текст: «Уважаемый Валерий Сергеевич! Рады Вам сообщить, что по итогам переписи населения города Севастополя, на первое мая 19… года вы являетесь двухсоттысячным жителем нашего города-героя. Приглашаем Вас прибыть к 10.00 такого-то числа, такого-то месяца по адресу: ул. Героев Севастополя, дом такой-то для получения диплома почетного жителя города Севастополя, памятной медали и подарка. Председатель комиссии по переписи населения Бархударов А. Б.».

Дату торжества я выбрал не произвольно, а назначил праздничное мероприятие на пятницу следующей недели. Во-первых, пятница — день боевой подготовки и увольнения запрещены, а во-вторых, чтобы открытка успела прийти. Адрес, правда, поставил от балды. Вспомнил первую попавшуюся улицу, а номер дома уже выдумал. Ну а для пущего правдоподобия разукрасил всю открытку штампами и печатями райсобеса. Правда, стараясь делать нечеткие оттиски, и чтоб не проглядывало слово «Гагаринский». Гвоздь ведь знал, где работает моя будущая жена, и был с ней хорошо знаком. Получилась очень убедительная бумага! А учитывая традиционное раболепие русского человека перед всевозможными официальными бумажками, совсем убийственная. Осмотрел я творение рук своих, порадовался за Валеру и по дороге опустил в почтовый ящик. Да и забыл об этом.

Проходит несколько дней. Во вторник дежурный по роте получает почту, просматривает, находит мою открыточку, читает и столбенеет. Почетный житель города — это сильно! Он, естественно, бегом к командиру роты. Т от тоже читает, и сразу проникается серьезностью политического момента. Единственный в училище почетный гражданин! Короче, командир хватает ноги в руки и мчится к начальнику факультета. Бац, открытку ему на стол! У начфака аж борода встала дыбом! Такая честь родному факультету! Сразу на доклад к начальнику училища. Адмирал ознакомился с бумагой неторопливо и отдал приказ: не опозорить родные пенаты, подготовиться к мероприятию должным образом, чтобы форма одежды, стрижка и все такое было на высоте! Привлечь партийную и комсомольскую организацию! Повысить бдительность!