Владислав Ельников - Рубежи Новороссии

Итак, артобстрел закончился. Мы вернулись в расположение, оставив на боевых позициях усиленный караул, и весь следующий день прошёл у нас совершенно спокойно. Однако следующей ночью случилось вот что…

В ночь на 5 июня 2015 года оставленные в карауле на боевой позиции бойцы решили немного «расслабиться» известным образом, то есть попросту выпили, и принялись палить из автоматов калибром 5,45 мм по беспилотникам, что само по себе глупо и совершенно бесполезно — беспилотники шли выше облаков, их не могли достать даже зенитные батареи. Тем не менее, пьяная развлекуха продолжалась. Кончилась же она тем, что один караульный засадил другому пулю в пах.

Стоявший на соседнем посту Саня слышал беспорядочную стрельбу. После короткого затишья последовал одиночный выстрел, а за ним — дикий, нечеловеческий вопль. К Сане за помощью прибежал бывший на месте происшествия и насмерть перепуганный третий караульный.

Раненый истекал кровью и терял сознание, его погрузили в армейский грузовик и повезли сначала в часть, оттуда — в больницу города Енакиево. Сане и другим бойцам на этот раз крупно повезло: разделённые лесополосой остальные посты находились всего в каких-то 100-150 метрах от случившегося, и находящимся на них бойцам ничего не стоило получить шальную пулю от своих пьяных товарищей.

Я в ту ночь стоял в карауле самой части, мой пост был на контрольно-пропускном пункте. Ночь была очень тревожной: накануне нас обстреливала тяжёлая артиллерия противника, теперь же в небе то и дело шныряли беспилотники, нередко предвещающие своим появлением новый артобстрел. Нам было дано предупреждение о высокой активности диверсионных групп противника. С разных сторон то и дело раздавалась стрельба, небо чертили трассеры.

И тут прибывает машина с раненым! Первая мысль была о том, что нашего бойца ранили в столкновении с диверсантами, затем подумалось, что раненым мог быть сам диверсант или кто-то ещё, но правда оказалась очень горькой и позорной. Потолкавшись без толку в части и потеряв драгоценное время, раненого на том же «Урале» повезли в больницу, но по дороге он скончался от потери крови и болевого шока.

Я хорошо знал погибшего, так как мы вместе призывались на службу через центральный военкомат в Донецке, вместе прибыли в часть и поначалу вместе были в одном взводе обеспечения. Это был тот самый Николай, с которым мы собирались переходить из взвода обеспечения в боевой подразделение. Сам он был из Горловки, 39 лет от роду, у него осталось двое детей. Хорошо развитый физически и знакомый с боксом Николай работал до призыва в армию ДНР телохранителем. Он не курил, был весьма воздержан по части спиртного, и достаточно устойчив морально. Николай никогда не пьянствовал, он рос в семье, где спиртное почти не употреблялось, но как и подавляющее большинство наших соотечественников, Николай всё же допускал возможность употребления алкоголя.

Гибель Николая далеко не случайна. В его взводе давно процветало пьянство, доходя до самых отвратительных глубин нечестия, но командир взвода «Князь» и слышать не хотел о введении сухого закона в своем подразделении. Как и все, он считал допустимым «культурное» употребление алкоголя и сражался за своё право выпить 50 грамм яростнее, чем бился в боях с физическим врагом. С пьянством в своём взводе «Князь» боролся уже описанным ранее и наихудшим из всех возможных способов: хамством и рукоприкладством в отношении более слабых его. «Князю» разъяснялась недопустимость такого поведения, его предупреждали о бесполезности, и более того — о вредоносности принимаемых им мер, на деле лишь усугубляющих пьянство и его последствия. Однако пресловутые 50 грамм были «Князю» дороже чести, и, как теперь оказалось, жизни воинов. Ранее взвод «Князя» уже потерял из-за спиртного двух бойцов, ушедших из армии ДНР со стыдом и позором, но ни о каком сухом законе, способном дать «Князю» право требовать трезвости от подчинённых, не могло идти речи. А ведь там где допущено 50 грамм, неизбежно последуют следующие 50, затем 150 и далее по нарастающей. Где позволительно 50 грамм по праздникам и на поминках, обязательно найдутся причины употреблять спиртное и в иных случаях, а если говорить прямо, то для очередной пьянки всегда будут подобраны нужные поводы. Подобраны легко, без каких-либо сомнений, затруднений, опасений и мук совести. Эта, вызванная наркотическими и ядовитыми свойствами этилового спирта отвратительная закономерность, отлично знакома всем нам с незапамятных времён. С давних пор известно и единственное действенное средство против неё — это полное исключение спиртного из нашей жизни.

Вот такая у нас потеря, вот такой у нас двухсотый… Представляете, какой восторг испытывает наш враг, читая эти строки! Но зачем я это пишу, зачем выношу сор из избы? Беда в том, что помимо всего нашего общества питейные традиции давно и прочно укоренились в наших вооружённых силах. Армия ДНР унаследовала эту, уносящую человеческие жизни, отвратительную язву, разъедающую и подтачивающую моральные устои армии, наносящую тяжёлые материальные и опять же моральные потери, разлагающую дисциплину, без которой немыслимо само понятие армии. Молчать об этой язве, скрывать её, означает создавать ей благоприятные условия, потому что пороки способны действовать лишь исподтишка, под тем или иным прикрытием, а лучшим прикрытием пороку служит его замалчивание.

А теперь сопоставим потери от противника и потери от пьянки за двое суток, с 3 по 5 июня.

Потери от артиллерийского огня противника — 0.

Потери от пьянки на следующую ночь после артобстрела — 1 убит, 1 арестован.

Выводы?

А какие тут могут быть выводы?

Вы, наверное, слышали о случаях, когда пикеты нашего ополчения были полностью вырезаны ножами или захвачены в плен? Я не могу говорить за эти случаи наверняка, но имею все основания полагать, что подобное возможно почти исключительно за счёт употребления алкоголя, причём даже не обязательно, чтобы бойцы были пьяны на посту. Поясню, о чём здесь идёт речь на примере из своей службы.