Владислав Ельников - Рубежи Новороссии

И что вы думаете? Наиболее продвинутые круги современного общества на «ура» принимают эту мерзость, о которой даже говорить стыдно. Самые грамотные, самые образованные, самые креативные, самые-самые во всех прочих отношениях, радостно, словно ослы, бегут за подвешенной перед их носом морковкой половых извращений. Теперь они убедительно докажут вам, что педерастия и прочие мерзости являются чуть ли не высшей «добродетелью», а если вы с ними не согласитесь, то вас ожидает та же судьба, что постигла, скажем, Солженицына в СССР.

Это и есть яркий пример торжества лжи над правдой, зла над добром, извращения над естеством. Таких примеров в современной жизни становится всё больше и больше. Однако в Новороссии правда восторжествовала над лживыми понятиями о допустимости употребления алкоголя, о жизни «по понятиям» вместо воинской дисциплины.

В то же время имевшаяся в прошлом судимость и отсидка в тюрьме ещё вовсе не означает принадлежности к этой дегенеративно-криминальной среде. Я знаю многих в прошлом судимых ополченцев, которые являются теперь отличными воинами и вполне достойными людьми. Уголовники отличаются от них тем, что в наглую пытаются утверждать свои понятия, лишь для вида подчиняясь настоящему армейскому порядку, то есть уголовники исповедуют свою мировоззрение вора, подводя под него «идейные» основания. Подобным же образом уголовники яростно защищают идею употребления алкоголя, в то время как обычный пьющий относится к алкогольной идее намного сдержаннее, порой даже признавая её порочность. Уголовник яростно защищает своё «право» на употребление наркотиков, ничуть не смущаясь их строжайшим запретом и неприятием наркотиков основной частью ополчения. Более молодые и глупые открыто проговариваются о своём пристрастии к наркотикам и даже пытаются утверждать своё право на их употребление, считая любого противодействующего им своим предателем. Здесь ярко проявляется сознание уголовника, которому любая власть, в том числе и армейские командиры, является врагом. Понятно, что эта шпана совершенно непригодна для службы в Вооружённых Силах.

Тем не менее, командование не всегда спешит уволить уголовников. Причин тому несколько: во-первых, это прошлые боевые заслуги, во-вторых это нехватка людей, в третьих, командиры часто совершенно незнакомы с уголовной средой, не знают этой породы и поэтому питают в отношении их ложные надежды.

О боевых заслугах следует сказать отдельно. Да, действительно, есть примеры отчаянной удали даже едва ли не геройства уголовников на поле брани. Однако древняя мудрость учит смотреть не на внешность поступка, а на причины, вызвавшие этот поступок. О причинах попадания их на поле боя уже было сказано выше, здесь же надо лишь добавить, что «геройства» совершаются ими как правило в состоянии наркотического опьянения. В этом так же нет ничего нового: без малого сто лет назад, во время полыхавшей в нашей стране гражданской войны, так же было немало рубак и сорви-голов, шедших в атаку под действием морфия.

Но времена «геройства» быстро проходит, за ним наступают серые армейские будни, и тут вчерашние «герои» начинают тяготиться сами и тяготить всех остальных, тяготить до такой степени, что от них приходится избавляться самым решительным образом. Например, известный питерский бандит Лёня Пантелеев был во время гражданской красным командиром, но после её окончания стал заурядным уголовником и кончил свою жизнь от рук бывших своих товарищей по оружию перешедших на службу в милицию. Сталин так же обрушил свои удары на этот же дегенеративно-криминальный сброд, выведя его в конце концов подчистую из Вооружённых Сил, не взирая на их прошлые боевые заслуги. О гражданской войне уже было упомянуто, в Великую Отечественную из воров выходили храбрые солдаты и особенно лихие разведчики и диверсанты. Обмануть немцев, обокрасть, подставить под удар наших и потом хвалиться своим подвигом среди таких же воров — это им очень нравилось. Но на деле всё это не имело ничего общего с убеждениями разведчика, патриота. Просто интересы их и государства на время пересеклись, но после войны они быстро вернулись к своим прежним преступным занятиям.

Представители этой среды затесались среди нас и осенью 1993 года, во время народного восстания в Москве, чем очень сильно повредили нам, дав поводы называть восставших маргиналами, сбродом, подонками и тому подобными нелестными наименованиями.

Теперь с этим же явлением столкнулась и наша армия. Этого следовало ожидать, поскольку данное явление далеко не случайно, а напротив — оно закономерно для лихолетья. С прискорбием надо ещё раз отметить, что командиры в большинстве своём совершенно не понимают, кто порой оказывается в рядах их подчинённых. В итоге в одной из частей дело дошло до прямого нападения на одного молодого офицера, командира взвода. К счастью, уголовники были сильно пьяны и не имели оружия, поэтому с ними удалось справиться.

Мне, как замполиту роты, так же пришлось столкнуться с этим явлением самым непосредственным образом. Тут слилось воедино всё: и жёсткое отвержение любой идеологии кроме мировоззрения уголовника, и наркотики, и алкоголь, и отлынивание от обычного труда. Ни с одним из этих проявлений я не могу мириться и закрывать на него глаза, слишком уж дух блатняка противен и несовместим с духом войска.

Пришлось заняться очень тяжёлой, грязной и неблагодарной работой по очищению армейских рядов от этого сброда. Трудно описывать эту работу полностью, скажу лишь, что в ходе её пришлось и нарушать субординацию, и выходить на командиров частей, и даже обращаться ещё выше. Понятно, что такого рода деятельность пришлась не по вкусу не только уголовникам, но и многим простым командирам. Однако в итоге этой работы в течении последних двух месяцев наше подразделение под тем или иным видом покинуло около двадцати представителей криминальной среды, наркоманов и алкоголиков. Заслуга в этом принадлежит в первую очередь командованию нашей части, занявшему непримиримую позицию к зачинщикам беспорядков, намеренно разлагающим воинскую дисциплину изнутри.

Теперь моральная обстановка в нашей роте намного лучше, прежнего криминального ядра уже нет, а его остатки присмирели.

Можно было бы отдыхать и радоваться, но тут среди новобранцев опять оказалась пара-тройка таких же дегенератов, требующих удаления из армии, поэтому расслабляться на этом внутреннем фронте пока нельзя. На боевой позиции мгновенно выявилась их полная непригодность к службе: двое из них в первую же ночь запаниковали, принявшись докладывать в штаб о якобы выдвинувшихся к их позиции боевых машинах пехоты противника. Я в ту ночь стоял на соседнем рубеже, но ничего подобного не видел и близко! Тем не менее, вмешиваться в их доклад я был не в праве, ведь они могли видеть то, что было скрыто от меня. Из-за их доклада возникла тревога, на ноги был поставлен даже вышестоящий над нами штаб бригады. Однако в дальнейшем выяснилось полное отсутствие настоящей угрозы: никакой техники на самом деле никуда не выдвигалось. Был ли их ложный доклад следствием опьянения, или же здесь дали себя знать их душевные недуги, — неясно. Несомненно здесь лишь одно: такие парни совершенно не годятся быть солдатами.