Владислав Ельников - Рубежи Новороссии

Их товарищ, исполнявший обязанности повара, на следующую ночь вдруг вскочил, принялся бегать, кричать что-то невразумительное, кому-то грозить. Якобы, ему что-то померещилось в ночной тьме, но при этом его поведение вызывало подозрения, будто он нарочно изображает из себя свихнувшегося. Разбираться в этом не было никакой возможности, надо было немедленно принимать меры к строгой изоляции этого, с позволения сказать, «воина» — ведь рядом под руками было полно оружия. Я сказал об этом исполнявшему обязанности командира роты офицеру, но тот не пожелал принимать каких-либо мер вообще, лишь прикрикнув на взбесившегося. Эта беспечность поражает меня до сих пор: как можно оставаться равнодушным к такому случаю!?

Под утро к нам приехал начальник штаба, но исполняющий обязанности ротного молчал как рыба. Пришлось мне вмешаться и доложить о случившемся начальнику штаба. Тот принялся расспрашивать, но замещающий ротного и здесь не пожелал говорить правды! К счастью, начальник штаба понял все сам, распорядился разоружить повара и отправить в тыл. По дороге тот выпрыгнул из кузова «Урала» и сбежал, не забыв прихватить с собой бывшие в кузове продукты.

В остальном же проведённая ранее противоалкогольная работа вкупе с действиями командования дала очень неплохой итог. Дисциплина окрепла, исчезли или почти исчезли самые нетерпимые, вопиющие ее нарушения, остановлено и обращено вспять разложение роты.

Но больше всего порадовало решение трёх наших молодых офицеров расстаться с алкоголем. Полагаю, что этот замечательный результат достигнут благодаря стечению ряда обстоятельств. Здесь и отношение вышестоящего командования части, и наглядные примеры пьянок от которых страдает всё подразделение, и примеры трезвой, свободной жизни, ведущейся хотя и небольшой, но всё же частью наших воинов.

Конечно, я горячо поддержал столь нужное и правильное начинание молодых командиров, начав с ними занятия по искоренению алкогольной идеи. Именно так приходится называть сейчас немного видоизменённую работу по методу Шичко, изначально предназначавшуюся для снятия алкогольной зависимости. В случае с нашими офицерами нельзя говорить о зависимости как таковой, но и пускать дело на самотёк, оставив их без всякой помощи один на один с проалкогольным окружением, тоже нельзя. В таком случае их благое побуждение будет быстро утрачено, неблагоприятная внешняя среда поглотит его подобно трясине, засасывающей неосторожно ступившего на неё человека.

Возможность использовать имеющиеся знания и навыки была для меня большой радостью. Особенно порадовал молодой лейтенант, решившийся избавиться не только от алкоголя, но и от табака. Дело было начато незамедлительно и шло очень успешно. Мы занимались ежедневно на протяжении около десяти дней, в течение которых офицер совершенно прекратил употреблять табак. Его пример оказался столь разительным на фоне почти поголовного табакокурения, что глядя на него, остальные офицеры призадумались тоже, и наконец двое из них решили завязать со спиртным. С ними так же незамедлительно была начата уже упомянутая выше противоалкогольная работа, но переброска наших подразделений на передовую прервала её, раскидав нас по разным участкам фронта. Сейчас я очень переживаю за оставшихся без поддержки моих соратников в борьбе за свободный образ жизни, ведь невидимый алкогольно-табачный демон намного коварнее полудурка-бандеровца из Правого сектора, или обманутого украинского солдата.

Вот такие у нас дела идут сейчас на внешнем и внутреннем фронте борьбы. И там, и там требуются знания, выдержка, напряжение сил, на обоих фронтах требуются решительность и твёрдость, бдительность и готовность как схватиться с врагом, так и прийти на помощь товарищу

Я на передовой. Снова ужасный интернет, снова те же трудности с электричеством. Последние дни установилась солнечная погода, благодаря которой я подзарядил свои приспособления от солнечной батареи, и теперь вот пишу.

Похолодало. Ударили морозы, наконец-то хоть немного сковавшие эту невыносимую грязь. Сырость усохла, ушла где инеем, где тонкими льдинками в трещины почвы. Мне выпала очередь стоять на боевом посту, и теперь вокруг меня заснеженная, морозная степь:

Уже около недели в наших краях стоит настоящая зима, и всё это время у меня в голове почему-то постоянно крутится песня «Девять граммов, да в грудь…» которую я очень давно знаю наизусть: [18] https://www.dropbox.com/s/bd31cf2il7a46zz/%D0%BD%D0%B5%20%D1%82%D1%80%D1%8F%D1%81%D0%B8%D1%82%D0%B5%20%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D1%8F%2C%20%D0%BD%D0%B5%20%D0%B1%D1%83%D0%B4%D0%B8%D1%82%D0%B5.MP3?dl=0

С этой песней кажется совсем не страшной поджидающая меня смертельная опасность, нипочём становится затаившийся в лесополосе вражеский снайпер или крадущиеся в темноте к нашей боевой позиции бандеровцы. Хотя содержание песни очень грустное, но за ее словами есть более сложный и глубокий, духовный, смысл.