Юрий Безелянский - Вера, Надежда, Любовь… Женские портреты

Надпись на могильной плите продиктовала сама Зинаида Волконская при жизни. Вот первые две строчки текста:

Единственный сын Зинаиды Александровны, Александр Никитич, умер в 1878 году. Детей у него не было. Как пишет Сергей Волконский, Никита Волконский усыновил дочь своего приятеля генерала Ильина. Надя Волконская вышла замуж за маркиза Кампанари; ей принадлежит «вилла Волконская».

Свои воспоминания князь Сергей Волконский писал в начале 20-х годов.

Весной 1996 года мы с женой побывали в Риме. Жена Анна, урожденная Харашвили, дальний потомок князей Зумбулидзе, очень расстроилась, узнав, что врата церкви Св. Викентия и Анастасии открываются крайне редко. Она буквально взмолилась небу, чтобы они открылись. И – о чудо! Врата распахнулись, и мы вошли в мерцающий полумрак церкви. Зажгли поминальные свечи. Постояли в благоговейном молчании. Тишина была какая-то неземная, и это при том, что за вратами церкви, буквально в нескольких метрах, гудел многоязычный туристский люд у римской достопримечательности – фонтана Треви. Это напоминало две жизни, прожитые княгиней Зинаидой Волконской: одну – шумную и светскую, другую – тихую и смиренную.

Когда-то, при той первой жизни, Зинаида Волконская написала:

Несомненно, Ангел приветил Зинаиду Волконскую. Кого еще он мог приветить более достойного?..

В былые времена, в первой половине XIX века, была мода держать дамам в своих салонах и гостиных альбомы. Слова словами, но чувства поклонников непременно облекались в письменную, а еще лучше – в стихотворную форму и записывались в альбомах. При случае всегда можно было сказать подругам: вот-де поэт Н. сочинил прелестный мадригал, а офицер К. – наивные, но премиленькие строки. Слова признаний становятся более весомыми, когда они зафиксированы на бумаге.

Среди альбомных игр и шутейства попадаются записи серьезные, драматические, исполненные настоящей боли. Такие строки мы находим в альбоме Каролины Собаньской. Они принадлежат Александру Пушкину:

Печальные строки отвергнутого мужчины. Да-да, увлечение Александра Сергеевича так и осталось без взаимности. Он впервые увидел Каролину Собаньскую в мае 1820 года в Киеве, проездом, направляясь в ссылку. Многократно встречался с нею в Одессе, и вообще их знакомство длилось почти десять лет. Десять лет пламя Пушкина не в состоянии было растопить лед Собаньской. Она его искусно манила и томила. Он из-за нее «познал все содрогания и муки любви». Поэт признавался: «Я рожден, чтобы любить Вас и следовать за Вами...»

Но что для Каролины Собаньской был Пушкин? Русский гений? Возможно, она это и понимала, но ее безденежный гений не интересовал. Да и как мужчина – обидно, конечно, за Пушкина – он ее не вдохновил. Отсюда горечь от неутоленного чувства. Рана отвергнутого сердца. В одном из писем к Собаньской Пушкин писал: «Я могу думать только о Вас... В Вас есть ирония, лукавство, которые раздражают и повергают в отчаяние. Ощущения становятся мучительными, а искренние слова в Вашем присутствии превращаются в пустые шутки. Вы – демон...»

Ну а теперь самое время поведать, откуда появился этот демон. Лолина (так в детстве называли Каролину) родилась в 1794 году в семье Адама Ржевуского, бывшего предводителем дворянства Киевской губернии и впоследствии ставшего сенатором. В ее роду были гетманы, воеводы и фельдмаршалы, а корни его уходили чуть ли не к королю Яну Собескому. Сама Каролина любила всем напоминать, что она правнучка королевы Франции Марии Лещинской. Словом, в роде Ржевуских был богатейший генный набор, и именно комбинация этих генов и создала такое, без преувеличения, чудо, как Каролина.

В семье она получила прекрасное домашнее образование, но, помимо прочих наук, самую главную науку – уроки «искусства жить» – ей преподала ее тетка, графиня Розалия (небезынтересно, что она была дочерью принцессы, погибшей на эшафоте в Париже). Графиня Розалия многому научила Лолину, постоянно твердя, что природная красота – это еще не все, надо уметь пользоваться ею. Красота – это шпага, которой можно разить мужчин направо и налево. А еще тетушка Розалия научила Каролину искусству плести интриги и извлекать из этого максимум эффекта и пользы для себя.

В семье росли четыре сестры: Каролина, Паулина, Алина и Эвелина. У трех сестер судьбы сложились неординарно, хотя роковыми женщинами вряд ли их можно назвать. Эвелина была замужем за старым графом Ганьским, затем, после его смерти, стала женою писателя Оноре де Бальзака. Алина была женой брата композитора Монюшко. Паулина связала себя узами с одесским негоциантом Ризничем. А вот Каролина...

Она была, пожалуй, самой красивой и эффектной из сестер. Величавая, словно римская матрона, с пылающим взором валькирии и соблазнительными пышными формами. Огненный взгляд и колыханье бедер могли свести с ума кого угодно. Одной из первых жертв пал граф Иероним Собаньский. Он был лет на тридцать старше Каролины и не мог устоять перед ее чарами. Каролина Ржевуская становится Каролиной Собаньской.

Сначала супруги жили в глуши, в Подолии, но Каролина настояла на том, чтобы быть поближе к светскому обществу. Так они появились сначала в Киеве, потом в Одессе. Престарелый граф занимался торговлей зерном, а Каролина стала хозяйкой салона. Как записывал современник, «вообще из мужского общества собирала она у себя все отборное». Тут были русские и поляки, графы и князья, поэты и офицеры, скрипачи из Вены и пианисты из Парижа. Салон бурлил, а в центре его царила величаво-надменная и холодно-красивая Каролина Собаньская.

Однако «Одесская Клеопатра» (так кто-то ее назвал) не довольствовалась ухаживаниями мужчин и стихами в альбом, ее больше интересовала политика, нежели любовь. Что за причуда? – задаст вопрос читатель. А причуда проистекала из самой натуры Собаньской. Она – не Анна Керн или какая-то другая обычная женщина, которой было достаточно любви и домашних забот. Нет, такие горизонты для Каролины Собаньской были узки. Душа ее рвалась вдаль, в неведомое, ей хотелось властвовать над людьми. В душе ее звучали авантюрные струны. И нашелся человек, который умело к ним прикоснулся. Это был Иван Витт, начальник военных поселений на юге России, важная персона в ведомстве Максима фон Фока, то есть предтечи Третьего отделения.