Павел Берлин - Неизвестный Карл Маркс. Жизнь и окружение

«Новейшая философия, – говорит Маркс в заключение этой статьи, – рассматривает государство как цельный организм, в котором воплотились правовая, нравственная и политическая свобода, и отдельный гражданин, подчиняясь государственным законам, подчиняется этим самым лишь единственным законам своего собственного разума».

Из этих слов Маркса ясно видно, что в своих первых статьях он всецело стоял на гегелевской теории государства, как «воплощении разумной свободы», как нравственном организме, в себе поглощающем и примиряющем все расхождения и столкновения частных интересов. Такой идеалистический взгляд на государство мешал Марксу на первых шагах его литературной деятельности дать широкую и обобщающую картину борьбы общественных сил в тогдашней Германии. В этом отношении особенно любопытна его статья о праве крестьян на собирание хвороста в частновладельческих лесах. Маркс с самого начала выступил убежденным и красноречивым защитником крестьян и блестящим обличителем каннибальских инстинктов лесовладельцев. Но в то время, как эти лесовладельцы, руководимые верным социальным инстинктом, уверенно обращались к государству и просили его законодательным и административным путем преградить крестьянам возможность собирать в лесах сучья, хворост, ягоды и т. д., в это самое время миражи гегелевской философии государства застилали левым гегельянцам глаза и заставляли их вместе с Карлом Марксом доказывать, что государство не может и не должно стать на сторону лесовладельцев, ибо государству чужды какие бы то ни было эгоистические цели.

«Истинный законодатель, – говорит по этому поводу Маркс, – должен бояться бесправия – в противоположность этому законодательствующий интерес боится последствий, вытекающих из права, боится тех злых сил, против которых существуют законы». В противоположность частным лицам и группам, для государства «и собственник леса, и крестьянин, таскающий из леса хворост, являются гражданами. Если мелкий и крупный собственник леса имеют одинаковое право на защиту со стороны государства, то разве не располагают в еще большей степени этим же правом все крупные и мелкие граждане?» Государство должно отнестись в тяжбе между крестьянами и помещиками как учреждение, стоящее над этою борьбою. Помещики, не могущие подняться до государственной точки зрения, добиваются того, чтобы государство упало до частновладельческой точки зрения. По отношению ко всем домогательствам превратить государство в представительство частных, сословных интересов, «всякое совершенное государство, если оно хотя сколько-нибудь соответствует своему понятию, должно при первой же практической попытке подобного рода громко заявить: ваш путь не мой путь и ваши намерения не мои намерения».

Эти слова Маркса непререкаемо показывают, что в своих первых литературных произведениях он еще всецело стоял на чисто идеалистической, гегельянской точке зрения на государство и право. Но работа в «Рейнской газете», поставившая его лицом к лицу с практическими вопросами государственной деятельности, заставила Маркса признать, что из одной гегелевской философии нельзя «выводить» решения все острее становившихся на очередь дня социально-политических вопросов. Маркс по мере своей редакторской и публицистической деятельности все осязательнее чувствовал необходимость заняться серьезным изучением социально-политических вопросов и выработкой социально-политического миросозерцания. В частности, во время работы в «Рейнской газете» Маркс столкнулся впервые с необходимостью внимательно изучить социализм и занять к нему определенную позицию. В «Рейнской газете» сотрудничали, правда, в качестве второстепенных сотрудников несколько социалистов, за что умеренные охранительные газеты еще больше на нее косились, а когда «Рейнская газета» перепечатала одну статью из «Юного поколения» Вейтлинга, то охранительная «Аугсбургская всеобщая газета» воспользовалась этим случаем, чтобы обвинить ненавистную ей «Рейнскую газету» в сочувствии коммунизму. Маркс на страницах «Рейнской газеты» ответил на это «обвинение» и в своем ответе открыто признал и заявил, что редакция «Рейнской газеты» (а редактором был Маркс) еще не выясняла своего отношения к коммунизму, она еще недостаточно его изучила, и только после основательного ознакомления с ним она сумеет занять по отношению к нему ту или иную позицию.

«Рейнская газета», – писал Маркс в 1843 г., – никогда не заявляла сочувствия теоретической истинности коммунистических идей в их современной форме и, конечно, еще менее стремилась к их практическому осуществлению и даже не считает его возможным. Она подвергает эти идеи основательной критике. Но если бы «Аугсбургская газета» способна была бы к чему-нибудь большему, чем вылощенные фразы, то она бы тогда поняла, что сочинения таких людей, как Леру, Консидеран, и прежде всего такие глубокие сочинения, как книги Прудона, могут подвергаться критике не на основании поверхностных, скоропалительных суждений, а только после продолжительных и глубоких исследований».

Таким образом, в 1843 г. Маркс, как он это открыто заявил, только начинал знакомиться с социализмом и только уяснял самому себе отношение к коммунизму. Еще на студенческой скамье Маркс, как мы уже видели в первом очерке, никогда не высказывал определенных суждений по тому или другому вопросу общего миросозерцания, не занявшись предварительно долгим, основательным и всесторонним изучением этого вопроса. И теперь, когда полемика с «Аугсбургской газетой» еще раз показала ему необходимость отдаться серьезному изучению социально-политических вопросов, его вновь потянуло с поприща публицистики в тишь кабинета [6] Маркс сам рассказывает об этом в предисловии: «К критике политической экономии». «Моею специальностью, – говорит он, – была юриспруденция, которую, однако я проходил, как подчиненную науку, наряду с изучением философии и истории. В 1842–1843 году, состоя редактором «Rheinische Zeitung», я впервые поставлен был в затруднение, так как должен был высказывать суждения о так называемых материальных интересах. Постановления рейнского ландтага по поводу лесных порубок и дробления земельной собственности, официальная полемика, в которую г. фон Шапер, тогдашний обер-президент рейнской провинции, вступил с «Rheinische Zeitung» по вопросу о положении мозельских крестьян, наконец, дебаты о свободной торговле и покровительственных пошлинах– послужили первым толчком для моих занятий экономическими вопросами. С другой стороны, в то время, когда благое желание «иди вперед» во много раз превышало понимание вещей, в «Rheinische Zeitung» отражалось эхо французского социализма и коммунизма со слабой философской окраской. Я высказался против этого кропания, но вместе с тем в полемике с «Allgemeine Augsburger Zeitung» откровенно признался, что мои тогдашние знания не позволяли мне составить самому себе определенное суждение о французских направлениях. Я охотно поспешил воспользоваться иллюзией руководителей «Rheinische Zeitung», которые думали, что более умеренным ведением газеты они смогут отклонить висевший над ней смертный приговор, чтобы удалиться с публичной арены для научных занятий» {К. Маркс. К критике политической экономии. Перев. П. Румянцева. СПб., 1907. С. 12). .