Владимир Колганов - Герман, или Божий человек
- Название:Герман, или Божий человек
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Центрполиграф
- Год:2014
- Город:Москва
- ISBN:978-5-227-05084-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Колганов - Герман, или Божий человек краткое содержание
Задача, которую поставил перед собой автор, – попытаться найти истоки творчества, понять психологию творца и объяснить, хотя бы для себя, почему столь разными путями шли к успеху Юрий Герман, его сын и внук. Если допустить, что все определяется только временем, эпохой, мы вряд ли что-нибудь поймем. И при советской власти, и в постперестроечной России писатели и кинорежиссеры создавали свои произведения, по-разному воспринимая события окружающей их жизни и воплощая замыслы в соответствии с собственным мировоззрением и представлением о том, что нужно читателю и кинозрителю. Так что без анализа биографии и родословной здесь не обойтись, впрочем, как и без рассказа о тех людях, которые окружали героев этой книги на протяжении их жизненного пути.
Герман, или Божий человек - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
А вот как Александр Штейн описывал характер Бодунова:
«Он тот самый обыкновенный человек, не «винтик», а самостоятельно мыслящая личность, сохранившая чистоту помыслов, веру в людей, в свое дело, которые и есть противоядие от всех возможных нравственных падений на крутых исторических поворотах».
Немудрено, что история этого человека была положена в основу двух повестей. Прототип главного героя диктовал автору и тот стиль, в котором он тогда писал. «Манера сжатая, выразительная, мужественная» – так охарактеризовал этот стиль восхищенный Александр Штейн. С этим, пожалуй, можно согласиться. Тем более что, в сущности, это все те же, любимые многими детективные истории, хотя бы и вышедшие за привычные пределы благодаря растущему мастерству писателя.
Еще несколько добрых слов о повести «Алексей Жмакин»:
«Жмакин бежит из ссылки, всю свою дьявольскую изобретательность и недюжинную энергию тратя на то, чтобы, вернувшись в Ленинград, скрыться от Лапшина, уйти от встречи с ним – любой ценой. А Лапшин сосредоточен на том, чтобы найти несправедливо осужденного Жмакина – любой ценой. Это органическое переплетение философского и гуманистического смысла повести с незаурядным сюжетом и составляет главную прелесть произведения».
В словах Штейна чувствуется не только интерес к творчеству писателя, но и желание непременно написать что-то хорошее о своем друге. И все же подлинный взлет мастерства Юрия Германа был впереди.
Помимо романа и двух повестей, Герман написал в те годы «Повесть о Николае Евгеньевиче», сценарии для фильмов «Семеро смелых» и «Доктор Калюжный». Первый из этих фильмов имел оглушительный успех. Тема освоения Арктики была очень актуальна, к тому же игра замечательных актеров впечатляла, особенно неподражаем был Петр Алейников. Предыстория создания фильма была такова. В 1932 году в «Комсомольской правде» был опубликован призыв комсомольца Константина Званцева организовать молодежную полярную зимовку. Позже Званцев написал книгу о покорителях Севера. Вот эту книгу Юрий Герман и Сергей Герасимов использовали как основу для сценария.
А с фильмом «Доктор Калюжный» связан прискорбный факт в биографии писателя. Дело в том, что руководство Центрального театра транспорта уговорило Германа переработать текст сценария, сделав главным его героем железнодорожника, а не врача. Герман согласился. Александр Штейн пытался оправдать поступок своего друга:
«Малодушие прозаика, очень хотевшего, чтобы пьесу поставили в столице, особенно после того, как критика дружно бранила его за неудачную драму «Вступление», плюс неукротимая, железная настойчивость руководства Театра транспорта, жаждавшего тематической пьесы, да еще некоторое, назовем – легкомыслие, свойственное прозаику Герману, когда дело заходило о театре, – все это «сработало».
Вполне логичным результатом постановки стал сокрушительный разгром пьесы, учиненный в «Литературной газете» еще одним другом Германа – писателем Евгением Петровым, соавтором Ильи Ильфа.
Что тут поделаешь? Как говорится, благими помыслами выстлана дорога в ад. Мог бы, конечно, Петров и промолчать, однако, если не он, тогда другие скажут. К тому же настоящая дружба предполагает искренность и откровенность.
Даже через много лет Юрий Павлович не решился рассказать, как и почему пошел на переработку пьесы, но зато в деталях описал свой разговор с Евгением Петровым:
«Е. П. Петров хорошо ко мне относился. Более того, мы были дружны. И вот однажды я согрешил… Описывать грехопадение не очень интересно. Коротко говоря, я написал вариант своей пьесы специально для театра, который желал одеть героя в форму своего ведомства. Петров позвонил мне из Москвы:
– Сейчас же запретите спектакль!
– Но…
– Один раз он был у вас учителем, сейчас он у вас машинист, а будет кем – хлебопеком? Послушайте – запретите!
– Евгений Петрович, дело в том, что театр…
– Я не Евгений Петрович сейчас. Я редактор «Литературной газеты». И если это безобразие не прекратится, мы «по вас» ударим!
– Вы? Ударите?
– Мы! Ударим! И больно!
«Безобразие» прекратить я не смог, и «Литературная газета» ударила – да как! И было очень стыдно».
Как нам известно, Юрий Герман не внял увещеваниям друзей, за что и поплатился. Впрочем, ничего ужасного не произошло, но эта история стала горьким уроком для писателя. А в основном жизнь складывалась вполне благополучно, об этом узнаем из рассказов Алексея Германа:
«Некоторое время папа был членом Ленсовета. У него была личная машина, которую он купил – машины были в Ленинграде только у Алексея Толстого и у папы. Когда друга моего папы Левина исключили из Союза писателей, а его квартиру опечатали, папа пошел к Толстому».
Увы, Толстой так и не помог, побоялся разозлить энкавэдэшников: «Это такие страшные бандиты!» Чего доброго, могли бы ополчиться на писателя, за несколько лет до этого вернувшегося в страну из эмиграции. Толстой – это вам не Горький, да и время изменилось, так что к мнению мастеров пера не очень-то прислушивались.
К тому же периоду творчества Юрия Германа относится и выход в свет рассказов о Железном Феликсе. Привлечь внимание молодого литератора к этой теме пытался еще Горький. И вот наконец-то Герман решился написать.
Сборник «Рассказы о Дзержинском» Юрия Германа состоит из двух частей. Первая часть, «Накануне», посвящена революционной борьбе молодого Дзержинского во времена самодержавия. Вторая, «Вихри враждебные», рассказывает о работе Железного Феликса в годы становления и укрепления советской власти. В сборник вошли рассказы «Восстание в тюрьме», «Песня», «В переулке», «Картины», «Мальчики», «В подвале», «Народное образование». Об их достоинствах я не берусь судить – возможно, в детстве и читал, а вот теперь совсем не хочется. Однако верю, что своему таланту Юрий Павлович и здесь не изменил.
Увы, не все достойно оценили этот вклад Юрия Германа в литературу. Поэтесса Ольга Берггольц была возмущена и записала в своем «Запретном дневнике» в декабре 1940 года:
«Юра Г. написал беспринципную, омерзительную во всех отношениях книжку о Дзержинском. Он спекулянт, он деляга, нельзя так писать, и литературно это бесконечно плохо».
Этим жестоким словам есть объяснение – Ольге Федоровне пришлось немало претерпеть от органов ОГПУ – НКВД, созданных благодаря усилиям Феликса Дзержинского. Понятно, что мнение об исполнителях автоматически распространялось на начальство. И хотя Дзержинского ко времени выпавших на долю поэтессы испытаний не было в живых, читать все это было крайне неприятно, я вполне могу ее понять.
Гонения на поэтессу начались в мае 1937 года, той самой «весною, в час небывало жаркого заката», события которой талантливо и образно описал в романе «Мастер и Маргарита» Михаил Булгаков, в главе «Великий бал у сатаны». В мае арестовали участников «дела Тухачевского», а после этого началась «зачистка территории». Бдительность чекистов стала, что называется, зашкаливать, а если учесть, что нарком внутренних дел Ежов отчаянно пытался доказать, что не напрасно занимает свой высокий пост, то масштабы репрессий перешли все мыслимые границы. Тут следует учесть и страх Сталина потерять власть, а средством борьбы он избрал жестокое подавление всякого инакомыслия. Поводом для ареста могли стать неосторожное слово и «порочащие связи», в том числе наличие неблагонадежных родственников и знакомство в прошлом с чем-то запятнавшими себя людьми. Понятно, что среди чекистов нашлось немало таких, что были не прочь выслужиться перед начальством, другие же просто не решались возражать, помня о судьбе тех, кто протестовал против чистки 1930 года среди высшего командного состава Красной армии. Однако времена изменились, и если возникала необходимость арестовать кого-то из людей достаточно известных, например писателей, то действиям чекистов предшествовали заявления партийных органов.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: