Зоя Донгак - Мама Нади Рушевой

Н. Д. Ажыкмаа – хранительница дома, этого живого очага любви и светлой памяти. Именно она явилась тем организатором порядка и распорядка времени, который позволил создать дочери и мужу необходимую атмосферу для творчества в тех скромных условиях быта. До сих пор Наталья Дойдаловна хранит этот порядок, дом, который, по сути, стал музеем Надежды Рушевой. «Наша мамочка», «Наташенька» величали Наталью Дойдаловну дочка и муж. Она дважды пережила в этом доме печальные дни прощания с ними: 6 марта 1969 года – с Надей и 23 октября 1975 года – с мужем. Твердая духом, всегда идущая вперед, уравновешенная, скромная, мужественная Наталья Дойдаловна, потеряв дочку и мужа, ради которых жила, потеряв зрение, продолжает жить, где жили и творили они. И также безмерно любит их она.

Я слушала эти воспоминания мамы Нади Рушевой, и верила, что сильнее материнской памяти и материнской любви нет на свете силы. Я попыталась не пропустить ни одного слова Натальи Дойдаловны, и ещё, её рассказ мне был так дорог потому, что я сама – тувинка, и что я понимаю, какую генетическую красоту передала она душе своей дочери.

– Однажды, – продолжает рассказ Наталья Дойдаловна: – После полудня со стороны Ооруга начала подниматься темная туча. Затем подул сильный ветер, подняв вдоль степи густую пыльную завесу. И через несколько минут послышался громкий стук падающих на землю градин. «Октаргайда бызыр-бызыр, оът-сиген бызыр-бызыр, делегейде догдур-догдур, теве мыяа догдур-догдур. Тос дээрим оршээ! Долаан-Бурганым оршээ!» – молилась бабушка. («Во вселенной звёзд, созвездий – видимо-невидимо, трав-растений – видимо-невидимо, в целом мире звонко бьёт по земле град – дзень-дзень, глухо падает на землю верблюжий помёт – бух-бух. Девять небес моих, Большая Медведица – Чеди-Хаан – Семь Ханов моих! Пощади нас!»).

Гулкий грохот стоял такой, словно беспрестанно гремел гром.

– На всё воля бургана (Божья), Ажык, – успокаивала меня бабушка.

Мне было совсем не страшно, ведь рядом со мной бабушка, которая ничего не боится. Бабушка ко мне относилась ласково как к самой младшей и часто болеющей, и я в свою очередь на ласку бабушки была отзывчива. Она никогда не заставляла делать то, чего не хотят делать дети. Она спокойно мне говорила: «Всегда слушай старших, научись тому, что я делаю. Дорогая Ажык, человеком становятся с детства».

Двоюродный шустрый младший брат Курбу был озорным, непоседливым, очень подвижным, и этим отличался от сверстников. Иногда он давал мне подзатыльники. Тогда бабушка с Курбу была строже, требовательнее.

Когда нам было семь или восемь лет, в Доге-Баары впервые увидели грузовую машину. А когда нас покатали, мы так радовались, как будто побывали в космосе, и постоянно вспоминали об этом случае.

Я, и ростом маленькая, все равно как могла, помогала старшим, училась шить. Бабушкины пословицы: «Не привыкай к неге, а привыкай к трудностям» – я запомнила на всю жизнь. Бабушка знакомила меня с раннего детства с близкими родственниками: «Хотя у тебя нет мамы, отца, но от сиротства не умирают». Действительно потом я поняла, что связь с родней делает человека сильным, уверенным в себе. Поэтому я подробно расскажу о своих родственниках.

У моих родителей было пятеро детей. Это мой старший брат Седип, я его совсем не помню – он скоропостижно скончался от оспы вместе с мамой. Второй ребенок, самая старшая моя сестра Кок – это бабушка моего внучатого племянника Тайбына. Их семья – сестра Кок с мужем Бадарчы честей жили в Кара-Суге. У них, кроме юрты, был дом. Дети – Апын, Хандыжаа, Севээн, Барба, Каадыр-кыс, Доржукай. Кок угбай умерла в 1950 году, у нее остались шестеро детей, в том числе дочь Апын. В детстве я нянчила Апын, она всегда, как привязанная, ходила за мной. Чтобы не отстать от подруг, мне приходилось таскать её на спине. А она была крупной и крепкой, поэтому, ох, как было тяжело.

Третий ребенок – Ошку-Саар угбай. Она бабушка другого внучатого племянника Тимура – Тимур Кызыл-оолович Ховалыг работал начальником юридического отдела Управления Россельхознадзора, сейчас работает в Парламенте, у него трое детей. У сестры Ошку-Саар ещё есть дети Делгермаа, Лора (у неё муж русский, жили на Дальнем Востоке, как туда уехала, больше не знаю).

Четвертой в семье моих родителей была сестра Коргудар. Она работала дояркой на молочно-товарной ферме. У сестры была дочь, которая умерла в пять лет. Однажды Коргудар попала под дождь, сильно простудилась, после этого так и не оправилась – умерла от воспаления легких в 1950 году, в совсем молодые годы.

В нашей семье самая младшая – я. Из них, в настоящее время в живых осталась тоже только я.

Сейчас перечислю поколения моих родных сестер:

Дети Апын: 1) Галина (умерла); 2) Слава (умер); 3) Рая; У Раисы 3 детей – все мальчики, сейчас в живых один Игорь; 4) Фадей; 5) Тайбын – Бадарчи Тайбын Салчакович – бывший председатель сумона Сесерлиг, фермер в аратском хозяйстве; 6) Андрей – Бадарчи Андрей Салчакович – учитель труда в школе п. Сесерлиг, её жена – Бадарчи Светлана Бажиновна – завуч по воспитательной работе в средней школе Сесерлига (имеет два высших образования), вот она-то была на юбилее – 60-летии Нади. У них 4 детей: Буян, Маша, Айдын, Баян-Чыргал (один мальчик, остальные все девочки).

Никогда не забуду детей маминой сестры Билчит (второй дочери моей бабушки): 1) скромную, тихую Матпа; 2) самого аккуратного человека в работе среди них Насыкпан; 3) тщательного, внимательного Курседи; 4) немногословную, но с удивительной памятью Анайбан; 5) честную, добрую Чысынмаа (она же Рая, её муж Олег Карламович Сагаан-оол).

В Кара-Суге была вторая юрта – это юрта Сымыяа акый и Кимаа угбай. У них было много детей. Помню только старших – Марата, Доржу, Марию. Широкоплечий, высокий, светлолицый Сымыяа акый был хорошим плотником, одним из первых переехал в Сесерлиг, и многие первые дома построены им. А его жена смуглая, улыбчивая Кимаа была мастерицей, всегда что-то вышивала, особенно у нее хорошо получалась бопуктар – мягкая обувь для младенцев, и все женщины аала обращались к ней, когда их дети начинали ходить. В Сесерлиге они одними из первых стали разводить огород и выращивать овощи. Вот так мы жили в Биче-Баян-Коле.

В Сарыг-Сигене стояла юрта Чамзоо акыя – отца Ивана Салчака, заслуженного художника Тувинской АССР. У них кроме Ивана, были дети Арапчын, Дываа, Макар. Дед Чамзоо и Булаган – прославленные борцы республики. В местечке Даш-Оваа есть большой камень, который дед Чамзоо перетащил от подножия горы до её вершины. Его внук Эрес Иванович, ныне живущий в Америке, даже не знает об этом камне.

Я опять в доме Рушевых. Продолжаю нашу беседу. Я лично знаю Эреса – сына художника Ивана Салчака. Тут я вспомнила наше совместное первое восхождение с ним и с другими альпинистами во главе Маадыр-оола Бартыштаановича Ховалыг на Монгун-Тайгу в майские праздники 1996 года: выла вьюга, а мы с трудом поднимались и поднимались на гору…