Зоя Донгак - Мама Нади Рушевой

Н. Д. Ажикмаа мне и говорит: «Зоя, ты всегда приходи, поговори со мной, я всё помню, меня не забывай, мне кажется, я совсем не изменилась, только ничего не вижу».

Иногда пытаюсь поставить себя на место Натальи Дойдаловны: закрываю глаза и пробую пройти по её квартире, ощупывая стены и мебель. Вроде бы, получается, ведь все знакомо. Но долго так выдержать трудно: глаза открываются непроизвольно, они хотят видеть свет. Психологически очень трудно, невозможно представить, что вот так – в полной темноте – можно просуществовать самостоятельно, надеясь только на самого себя. Я её спрашиваю:

– А вы, наверное, чувствуете, где и что находится?

– Конечно, Зоя – чувствую. Всё чувствую. Я взяла себя в руки – научиться выжить. Я снова учусь не просто ориентироваться в своей квартире, но и в жизни.

После такой оптимистической её речи улетучились мои грустные думы и, я с радостью продолжаю писать. Я рада, что общаюсь с ней, пишу её воспоминания…

Летом в Биче-Баян-Коле я в свободное время играла со своими подругами из соседних юрт Доспанай и Кашпык-Уруг. Мы кувыркались, делали гимнастические упражнения, скакали на лошадях. Однажды подруги прибежали ко мне и с радостью сообщили:

– Завтра мы поедем в школу учиться. Желающих учиться записывает дарга – чиновник в той юрте. Мы уже записались. Ажык, ты будешь учиться с нами?

– Бабушка, мне можно пойти в школу? – спросила я.

– Ты ещё маленькая. Школа находится в Даспы-Аксы (ныне село Кара-Хаак), это отсюда очень далеко. Если я тебя отправлю туда, то не смогу спать ночами. Подожди ещё год. Потом пойдешь учиться. Школа – не волк, в лес не убежит.

Я согласилась. А в школу пошла не через год, а через два года, так как после перенесенного какого-то желудочно-кишечного заболевания у меня был ослаблен организм. Помню, даже не могла ходить, только ползала по юрте, все думали, что я умру скоро. Только бабушка, несмотря ни на что, выходила меня с помощью отваров из каких-то лекарственных трав. Через два года бабушка всё же отпустила меня в Даспы-Аксынскую школу. Вот такая она была! Ничего не жалела для меня. Говорят, только благодаря ей я осталась жива. Она говорила: «Нет дороже мне человека, чем внучата. Мои внучата дороже, чем мои дети. Потом подрастёшь, поймешь, о чём я говорю, Ажык».

Жила там в интернате. Это было моей первой разлукой с родной юртой, с бабушкой, и, конечно, первое время было тяжело. В школе я хорошо училась. Тяга к знаниям, целеустремлённость, бабушкины советы и её воспитание помогли мне преодолеть все трудности. Я очень быстро догнала своих сверстников, но мне всегда не хватало бабушкиной чуткости и заботы.

В 1937 году бабушки не стало. Все сестры знали, что я была очень привязана к бабушке, поэтому решили забрать меня в Кызыл. В Даспы-Аксынскую начальную школу в командировку приехал дарга из Кызыла Момбужай акый (кажется, его фамилия Маады). Меня посадили на коня за ним.

Учителя попросили отвезти меня в Кызыл к сестре Ошку-Саар. И дарга довез. Сестры Ошку-Саар дома не было. А я, целый день ехавшая верхом, задремала. Проснулась я оттого, что кто-то нежно погладил меня по голове. Открыв глаза, я увидела перед собой сестру Ошку-Саар, глядевшую на меня с жалостью и нежностью. Затем она подогрела воду, сняла с меня кофту, далембовую юбку, на которой вместо резинки была веревка, грязное бельё, вымыла меня и сказала, что завтра купим в магазине новую одежду.

На следующий день Ошку-Саар выполнила обещание – купила мне всё: от панамки до сандалий. В новой одежде я совсем преобразилась и стала чувствовать себя увереннее. Каждый вечер я нюхала сандалики – от них хорошо пахло кожей. Сестра Ошку-Саар работала в аптеке №1. Недалеко от аптеки, на пересечении двух улиц, находился киоск, где каждый день продавали мороженое. Сестра мне давала немного денег на карманные расходы, на которые изредка я его и покупала.

Мне приехавшей из деревни, Кызыл показался огромным, шумным городом. Я начала учиться в Кызылской объединённой школе. Школа располагалась в двухэтажном деревянном здании. Учились на первом этаже, а жили на втором. Из педагогов помню учителя начальных классов Таисию башкы – в наше время так вежливо обращались к учителям, она в одном классе учила учеников сразу двух классов, тогда были малокомплектные классы. Башкы – учитель Таисия Спиридонова по национальности татарка обращалась к ученикам по-русски, поэтому у меня были большие проблемы с языком. Также Овус башкы преподавал историю. Он был всегда опрятно одет.

– Наталья Дойдаловна, потом когда-нибудь встретили своих башкы – учителей?

– В 1972 или 1973 году Овус башкы был у нас в гостях в Москве. Вместе с Николаем Константиновичем посетили Красную площадь, Мавзолей, побывали во многих исторических местах.

А в шестом или седьмом классе начали учиться в новом здании, сейчас это школа №2, так как старый корпус сгорел. В школьные годы я дружила с Лопсаной, Кашпык, Долумой, Янданмаа, Нанзалмой, Кок. Позже подружилась с Зоей. Она была лучшей ученицей школы, сейчас это Зоя Борандаевна Чадамба, одна из первых ученых Тувы. Жили интересно, не было скучно. Летом было, сколько работы, что даже дети не оставались без дела – стрижка и купание овец, заготовка войлока, сенокос. А женщины после утренней или вечерней дойки коров обучались письму. Все, кто интересовался музыкой, учился играть на мандолине, балалайке или на гармошке.

Помню, с каким трепетом мы ждали Наадым – праздника животноводов, каждый заранее думал, как оденется, а выбор-то был скудный. Заранее договаривались с взрослыми, кто посадит верхом позади себя, чтобы доехать до Кара-Суга (сейчас это часть Кызыла – район зверофермы на правом берегу Енисея). Во время Наадыма проводились различные соревнования, но больше всех привлекали скачки и борьба хуреш.

Жизнь Н. Д. Ажыкмыы-Рушевой оказалась очень тесно переплетена с судьбой страны и, в частности, с такими драматическими и переломными страницами её истории, как годы репрессий, Великая Отечественная война.

Через некоторое время в семье сестры Ошку-Саар случилась беда. Её мужа – молодого, красивого, очкастого Шавы арестовали в 1938 г., как родственника врага народа – директора банка Данчая, отправили в ссылку в неизвестном направлении, и он совсем пропал (тогда одиннадцать человек расстреляли, реабилитировали только в 1964 г.). Та же участь ждала и Ошку-Саар. Её выслали в Дзун-Хемчикский район. Дочь Данчая – Галина Сайзуу – была моей лучшей подругой. Её исключили из школы №1, русские учителя пожалели Сайзуу, направили учиться на швею.

Тогда из семьи Ошку-Саар меня взяла сестра Анайбан, затем сестра Рая. В 1941 году сестра Ошку-Саар снова приехала в Кызыл со вторым мужем Холчукпен, который работал в кожевенном заводе. Он оказался добрым, отзывчивым, трудолюбивым человеком. Дети Ошку-Саара: Лора и Делгермаа, а их дети – Света, Тимур до сих пор не забывают меня.