Александр Лапенков - О героях былых времен…

С годами Василий Борисович настолько освоился в быту, что за ним не поспевал и иной зрячий. Более всего удивляло соседей, как он самостоятельно колол дрова. Причем колун в его руках редко-редко промахивался по чурке. Я, кстати, тоже однажды совершенно случайно оказался свидетелем такого «номера» и, как все, был в большом изумлении.

А еще Василий Борисович всегда слыл заядлым рыбаком. Свое увлечение не оставил даже когда погрузился в темноту. Правда, в этом ему помогал друг – Сергей Федорович Музалевский, тоже инвалид войны, у которого не было ноги. Они всегда вместе ездили на рыбалку. Василий Борисович садился в лодку, а Сергей Федорович с берега командовал товарищу, куда надо плыть и в каком месте ставить сети. Работники рыбоохраны замечали нарушение правил, в части использования сетей, но никогда не трогали инвалидов-фронтовиков. Видимо, не позволяла совесть.

Несмотря на инвалидность, Василий Борисович находил применение своим богатым знаниям, большому житейскому опыту, немалым творческим способностям. Постоянно писал материалы на различную тематику в родную «районку». Для этого пользовался решеткой, которую сам сделал из проволоки.

За свои ратные дела и трудовые успехи В. Агафонов награждён орденом Отечественной войны I степени, медалями «За взятие Кёнигсберга», «За победу над Германией», «За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина» и др.

Такова судьба простого русского солдата, который прошел всю войну не в штабах, не в тылу, а на передовой линии, часто под открытым небом. В последующем достойно трудился в мирной жизни. Он до конца выполнил свой воинский и гражданский долг.

Биография Павла Акименко простая. Родился в многодетной семье, рано осиротел. В двенадцать лет уже работал наравне с мужиками в коммуне «Пахарь-Заря», что была организована на месте будущего поселка Факел Социализма.

– Хозяйство было большое, – вспоминает Павел Иванович. – Много земли, скота, лошадей. В общей сложности работало семь бригад. В коммуне были кожевенный и кирпичный заводы, пимокатня, пошивочная мастерская. Да что там говорить – своя электростанция была! Единственная в округе – об электричестве в районе тогда только мечтали.

…Когда началась Великая Отечественная война, Павлу Акименко исполнилось девятнадцать лет. Но на фронт его в первую мобилизацию не взяли, а как конюху дали задание – обучить «фондовских» лошадей для езды верхом и в тачанке. И только в 1942 году, после того как Павел выполнил приказ – подготовил трех хороших лошадей к отправке на фронт – его призвали в армию. Сначала молодой сибиряк попал в Бийский учебный полк. Занятия шли по пятнадцать-восемнадцать часов в сутки, чередуясь с многокилометровыми марш-бросками по труднопроходимой местности. Бойцы буквально валились с ног от усталости и засыпали на ходу. «Тяжело в учении, легко будет в бою», – подбадривали молодежь отцы-командиры, многие из которых уже успели понюхать пороху. Но все когда-нибудь заканчивается и учеба тоже. Однажды их погрузили в эшелон, который взял направление на запад…

В знаменитом сражении на Орловско-Курской дуге командир ротного пулемета «максим» Павел Акименко в составе стрелкового полка принял боевое крещение.

Еще не обстрелянные сибиряки оказались в настоящей мясорубке. Казалось, все небо было закрыто вражескими бомбардировщиками – так много их было. Они буквально висели над передовой линией обороны, не давая бойцам поднять головы.

– Было очень страшно, – вспоминает Павел Иванович. – Ведь всем казалось, что каждая бомба летит именно в него. А мы и окопаться-то толком не успели… Это уже потом безошибочно научились определять по траектории полета бомбы и по свисту и вою мины место их падения.

В одном из боев Акименко был ранен в плечо. Командир роты тогда объявил, что написал представление о награждении нескольких особо отличившихся воинов орденами. Но на другой день он погиб, а раненых бойцов направили в госпиталь. А правда, сколько фронтовиков по разным причинам не получили свои награды! В суете боев и госпиталей на это никто особенно не обращал внимания. Главное – жив, и слава Богу.

После лечения Павел попал в артиллерийский полк крупнокалиберных 76-миллиметровых орудий.

– Самое хреновое в артиллерии – только вкопаешь орудие, приготовишь его к бою, а тут приказ – сниматься с позиций. Зря, выходит, 5 кубометров земли перелопатили. Ребята матерились – столько труда насмарку!

В составе своего полка Акименко участвовал в разгроме немецких войск в Корсунь-Шевченковской операции, потом была Молдавия. Сначала месяца три держали оборону, а потом, в начале августа 1944 года, перешли в наступление. Тут Павла Ивановича вновь серьезно «прихватило»: осколочное ранение в ногу. Сначала даже не понял, что к чему – вместе с друзьями находился возле штаба. И вдруг – взрыв! Несколько товарищей тут же упало, а он продолжал стоять. Идти не мог – ноги как ватные, а боли нет. Посмотрел вниз – сапог полный крови. Сразу в медсанбат. Подлечился и снова на передовую. Кстати, всем, кто освобождал Кишинев, Верховный Главнокомандующий после войны обещал в этом городе благоустроенные квартиры. Конечно, никакого жилья Павел не получил, у него сохранилась только Благодарность от Верховного…

А потом последовали бои в Румынии и третье ранение – и опять в ногу. После госпиталя попал в полковую разведку. За линию фронта приходилось ходить не только за «языком», но и с диверсионными целями. Как-то приказали уничтожить или лучше захватить наблюдательный пункт румынского полка. Задание было выполнено без потерь.

– Румыны жили бедно: на всю деревню одна-две печки, где по праздникам пекли хлеб, – вспоминает фронтовик. – Крыши домов покрыты соломой. Основное питание – мамалыга. В румынских деревнях красноармейцев встречали исполнением «Катюши» на скрипках.

Затем была Венгрия, Австрия и освобождение ее столицы Вены…

– Самое страшное на войне, – делится ветеран, – терять друзей. Бывало, идешь в атаку, и вдруг рядом твой товарищ падает. Подбежишь, перевяжешь, а он на твоих руках умирает. Тяжело! Хотя на войне иногда удивительные случаи бывали. Как-то во время боя одному нашему бойцу осколком располосовало живот – внутренности наружу. Я, как мог, все сложил и перевязал бойца. Ну, думаю, все равно умрет. А через три месяца, смотрю, идет мой знакомый, как ни в чем не бывало. Оказывается, спасли его тогда врачи и никакая инфекция от моих грязных рук к нему не пристала.

В 45-м Акименко стал старшиной роты. Командир объявил, как отрезал: принимай хозяйство.

– Я и принял – склады, столовую – в общем, все, что положено. Для солдат постарался создать нормальные бытовые условия. Многих потом достойно проводил домой.