Иван Осадчий - Мы родом из СССР. Книга 1. Время нашей молодости

Утром рассказал военкому о полуночном происшествии. Он оперативно провёл расследование и установил личности незадачливых барышень. Они оказались дочерьми местного священника.

Примерно год спустя, я узнал, что «поповны» входили в антисоветскую группу и были связаны с «лесными братьями».

…Вскоре после начала моей работы в 5-й дистанции пути и строительства я был избран секретарём комсомольской организации. Она объединяла полтора-два десятка комсомольцев всей дистанции. Её ядро составляли молодые специалисты, прикомандированные из различных железных дорог. Основное содержание деятельности комсомольской организации составляло участие в восстановлении Советской власти и преодоление послевоенной разрухи. И, конечно, политическая работа в коллективе дистанции о сущности и ценностях социализма, советском образе жизни, нравственном компасе советских людей.

Не только коммунистам и комсомольцам, партийным и комсомольским активистам, но и каждому советскому человеку, оказавшемуся здесь, постоянно угрожала опасность. И не всем удалось её избежать.

…Алексей Волгин. Рассказать о нём, о его трагической судьбе – мой святой долг. Познакомился я с ним на одном из производственных совещаний, регулярно проводившихся руководством дистанции. Несколько раз встречались на комсомольских собраниях. Двадцатилетний юноша, с красивой внешностью, богатырским телосложением и душевной щедростью. Таким Алексей навсегда остался в моей памяти. Знаю, что он окончил железнодорожное училище. Ко времени приезда в Кедайняй уже имел профессиональный опыт. Был назначен мастером одного из участков (околотков) пути Кедайняйской дистанции, центром которого была станция Жеймы. Здесь, в железнодорожной будке, Алексей и жил вдвоём с такой же юной женой Аней Зябкиной-Волгиной. Это была очень красивая и жизнерадостная пара, устремлённая в будущее. И оно наверняка было бы у них счастливым, не случись нежданная, непоправимая беда.

Осенним днём 1945 года я возвращался из Каунаса, куда выезжал по кадровым вопросам. Ездил с документами рабочих и служащих дистанции, о которых, в соответствующих службах, возникла обеспокоенность относительно их благонадежности; другими словами, они были замечены в связях с «лесными братьями».

Из Каунаса позвонил в Жеймы Алексею и сообщил, каким поездом, в каком вагоне и в какие часы буду проезжать. Условились обязательно встретиться, обменяться мнениями по некоторым вопросам, волновавшим нас обоих.

Поезд прибыл в Жеймы к вечеру, перед заходом солнца. Выйдя из вагона, я сразу увидел на полупустом перроне Алексея. Полчаса мы провели вместе в обоюдоважном разговоре. Алексей настоятельно приглашал меня остаться у него ночевать, продолжить беседу по душам. Я уже был готов согласиться, тем более что по телефону из Каунаса обещал погостить у него. Но в самый последний момент, когда до отправления поезда оставалось три-пять минут, решительно сказал, что не могу остаться, поскольку у меня на руках личные дела десятков работников дистанции. Мало ли что может случиться. Мы по-братски обнялись на прощанье; из окна поезда я ещё две-три минуты видел Алексея, идущего по перрону.

Ничто не предвещало беды. И разве мог я подумать, что вижусь с ним в последний раз. Рано утром мне позвонил начальник отдела кадров дистанции и сообщил, что ночью Алексей погиб. Попросил подъехать на работу, решить вопросы, связанные с организацией похорон.

Страшная новость. Не хотелось верить, что такое могло случиться. В тот же день обстоятельства гибели Алексея и весь ужас происшедшего прояснились настолько, насколько это возможно.

…Где-то уже за полночь банда, численностью более двадцати человек, окружила железнодорожную будку, в которой жили Алексей и Аня. Начали стучать в двери и окна с требованием впустить. Алексей почувствовал неладное и не стал вступать ни в какие разговоры. После двух-трёх предупреждений бандиты начали штурм домика. Сделали предупредительные выстрелы, а затем перешли к погромным действиям.

Понимая трагизм своего положения, Алексей уговорил Аню попытаться выскочить через окно в тыльной стороне здания и бежать в волостной совет, находившийся в Жеймах, за помощью. Там было подразделение истребительного батальона.

Пока бандиты ломились в дверь и окна с лицевой и боковых сторон, Алексей осторожно открыл окно и вытолкнул Аню в темень ночи. А сам попытался найти безопасное место, чтобы укрыться от пуль. Погромщики быстро справились с оконными ставнями и стёклами, но не решились лезть, зная, что Алексей небезоружный. К тому же они могли иметь информацию о том, что и я остался у Алексея на ночлег. А я был неразлучен с автоматом. Всё это предположительно. Но предположение вполне обоснованное.

Чтобы обезопасить себя, бандиты через выбитые окна бросили гранаты. По всей вероятности, к этому времени Алексей, хорошо понимая безысходность своего положения, но, ещё надеясь на чудо, залез в печь, по обычаю завешенную шторкой.

Не слыша никакой ответной реакции, бандиты выбили дверь и ворвались в будку, ведя беспорядочную стрельбу по всем углам комнаты. Немногим поживились они в жилище молодого мастера-путейца. И уже собрались уходить. Но в этот момент один из бандитов заметил шторку, закрывавшую печь, фонариком высветил её и обнаружил там Алексея.

Орава головорезов ликовала. Алексея вытащили из печи и поволокли на улицу. Но Алексей обладал недюжинной силой.

Он разбросал в темноте бандитов, схвативших его, и рванулся из будки. Выскочил на железную дорогу и стремительно помчался в сторону станционных зданий. По топоту бандиты определили направление бегущего и открыли по нему шквальный огонь из всех видов оружия, имевшегося в их руках.

Где-то в 40–50 шагах от будки автоматные и пулемётные очереди скосили Алексея. Он замертво свалился на железнодорожный путь. Палачи не удовлетворились этим. Они подскочили к трупу, штыками и кинжалами зверски изуродовали его тело, изрешечённое десятками пуль. И убрались восвояси в лесное логово.

…Помощь пришла слишком поздно. Причём бойцы истребительного батальона из Жеймы прибыли к месту трагедии намного позже, чем воины комендантской части из Кедайняя, извещённые о бандитском налёте.

Вместе с женой и самыми близкими товарищами Алексея, я провожал его в последний путь. Поклялся у могилы, что память о нём будет всегда жива.

Прошло более шести десятилетий с тех пор, но я помню светлый образ Алексея Волгина и слёзы его юной подруги, оставшейся вдовой в 20 лет…

Николай Кудряшов. Комсомолец-путеец из Ионавы. Скромный, рассудительный юноша. Во всех отношениях, – надёжный человек.