LibKing » Книги » nonf_biography » Сергей Магид - Dichtung und Wildheit. Комментарий к стихотворениям 1963–1990 гг.

Сергей Магид - Dichtung und Wildheit. Комментарий к стихотворениям 1963–1990 гг.

Тут можно читать онлайн Сергей Магид - Dichtung und Wildheit. Комментарий к стихотворениям 1963–1990 гг. - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Biography, издательство Литагент Водолей, год 2014. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте LibKing.Ru (ЛибКинг) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Сергей Магид - Dichtung und Wildheit. Комментарий к стихотворениям 1963–1990 гг.
  • Название:
    Dichtung und Wildheit. Комментарий к стихотворениям 1963–1990 гг.
  • Автор:
  • Жанр:
  • Издательство:
    Литагент Водолей
  • Год:
    2014
  • ISBN:
    978-5-91763-226-1, 978-5-91763-228-5
  • Рейтинг:
    5/5. Голосов: 11
  • Избранное:
    Добавить в избранное
  • Ваша оценка:

Сергей Магид - Dichtung und Wildheit. Комментарий к стихотворениям 1963–1990 гг. краткое содержание

Dichtung und Wildheit. Комментарий к стихотворениям 1963–1990 гг. - описание и краткое содержание, автор Сергей Магид, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Сергей Магид (р. 1947 г., Ленинград), в 1970–80-е гг. печатался в самиздате. В 1981–1988 гг. входил в ленинградское неформальное объединение поэтов, прозаиков и переводчиков «Клуб-81». В 1985–1990 гг. принимал участие в подготовке создания Ленинградского Народного фронта. В 1990 г. уехал из СССР. Живет в Праге. Комментарий к стихотворениям это комментарий к жизни. Комментарий субъективный, пристрастный, предвзятый, несправедливый, – как и сама жизнь. В свою очередь, жизнь человека, пишущего стихи, превращается постепенно в комментарий к его стихам. Всё вместе – жизнь, стихи, комментарий к жизни, комментарий к стихам – стало содержанием этой книги. История, здесь рассказанная, начинается в 1965 г., когда автору исполнилось 18 лет и он ощутил, что жизнь кончится смертью и с этим надо что-то делать, и завершается в 1990 г., когда из всех ощущений у автора остались только два: изумление и гнев. Всё, что было в промежутке, было заполнено стихами, которые оправдывали жизнь, придавая ей смысл, – и жизнью, которая ощупью передвигалась от стиха к стиху, как от смысла к смыслу, пока эти смыслы не исчерпали себя.

Dichtung und Wildheit. Комментарий к стихотворениям 1963–1990 гг. - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Dichtung und Wildheit. Комментарий к стихотворениям 1963–1990 гг. - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Сергей Магид
Свет

Шрифт:

Сбросить

Интервал:

Закладка:

Сделать

Но мы-то с вами не диктаторы и поэтому мы-то знаем: на Руси это нормально и поэтому исправить здесь ничего нельзя.

II. Наш дурак

They fuck you up, your mum and dad.
They may not mean to, but they do.
They fill you with the faults they had
And add some extra, just for you.

But they were fucked up in their turn
By fools in old-style hats and coats,
Who half the time were soppy-stern
And half at one another’s throats.

Man hands on misery to man.
It deepens like a coastal shelf.
Get out as early as you can,
And don’t have any kids yourself.

Philip Larkin

Тебя сношает вся родня,
Не замечая, но гурьбой, —
Все комплексы свои в тебя
Вдолбив, и сверху – первый твой.

А их сношали их отцы,
Все эти дурни в котелках, —
Когда смиреннее овцы,
Когда с дубиною в руках,

Мелея в бедах, как река,
И мель в пустыню обратив…
Линяй отсюда, жив пока,
Ещё детей не наплодив.

Филип ЛаркинПеревёл Стропило

Когда я сочинил первое стихотворение, я не знал, что его можно кому-то прочитать. Мне это не пришло в голову. Я его написал для себя и для себя повторял.

Потом стали появляться еще стихотворения, это была тайна, а тайной хотелось поделиться. Иначе какая же это тайна, какой в ней тогда смысл. Я решил делиться с матерью («кто тебе может быть ближе?», спрашивала она).


Мать реагировала очень профессионально, – т. е. как вполне подкованный советский критик.

«Объясни, пожалуйста», говорила она мне, «почему всё у тебя в твоих стихах в таком мрачном свете? Откуда такой пессимизм? Всем ты недоволен, на всё ты жалуешься. Тебе что, не нравится советская власть? Мало она для тебя сделала? Где ты вообще набрался таких настроений?» (вариант: «Где ты такого нахватался?»).

Я не знал, что на это ответить. Дело было не в том, что я скрывал от матери какие-то свои тайные источники информации, какие-то там страшные libri prohibiti, которые можно было читать только в тёмном углу, вдали от школьного коллектива. Нет, я не знал, что ответить, потому что не мог понять, почему естественный процесс познания определяется такими уничижительными, презрительными выражениями, – «набрался», «нахватался»?

Потом мне стало ясно, что именно так в сознании моей матушки отражается идеологическая политика государства: ни мать, ни государство не могли принять тот факт, что человек что-то и о чем-то думает… сам. Они и представить себе не могли, чтобы этот процесс пробегал не по спущенному сверху плану, а по собственной воле гражданина.

Позже мать всё же такую возможность допустила, но ей не стало от этого легче. Всё происходящее с сыном она объяснила для себя как можно лаконичнее и до конца жизни: «наш дурак». Или, в лучшем случае, «а наш дурак-то, а?»


И правильно, был дурак, потому что продолжал совершать дурацкие ошибки. От отчаяния и одиночества, как в «ситуации имени Мандельштама в воронежской телефонной будке», кричал свои стихи родственникам по отцу и по матери на празднованиях их дней рождений, на их рабочих и свадебных юбилеях, на их семейных выпивках по поводу их советских торжеств, ноябрьских и майских, на день их конституции, день их женщин, день их армии и их флота, и даже в ночь единственного их несоветскго праздника, – на Новый год, омрачая его оптимистическую устремленность в светлое будущее своим постыдным нытьём.

«Совести у тебя нет», говорила двоюродная тётка по матери, «советская власть платит за твое обучение, а ты вот так, походя, никого не спрашивая, позволяешь себе такие рассужденьица».

«Мало ты говна в жизни съел», говорил двоюродный брат по отцу, «повкалывал бы сначала как я, попахал бы с моё, а потом бы подумал, заниматься этим своим хныканьем или нет».

«Ишь, ходит тут в свитере, бороду наклеил, как Достоевский, в подполье слинял, умным себя считает», говорил муж двоюродной сестры по прабабке, «а в башке-то – гниль».


Простой и очевидный факт, что человек может мыслить собственной головой, для большинства судей обоего пола, встреченных мною в жизни, являлся чем-то неприличным. У них то, что не общее, что своё, – то, в лучшем случае, было «парадоксальным», «шокирующим», «дурацким», «безумным» (привет от Чаадаева П. Я.), а в худшем, они просто молчали, как будто твоей мысли никогда и не было, а значит, не было и тебя.

Летом 1990 г., написав свой последний на Руси интимный текст[2], в котором читателям на обсуждение были представлены пять определяющих принципов демократического социализма, и предложив его в самиздатский политологический журнал, я вновь столкнулся с точно такой же, привычной уже для меня реакцией: редактор из антикоммунистического полуподполья недоверчиво покрутил головой и спросил с упрёком в голосе: «Откуда ты взял эти свои определяющие принципы?»

«Да ниоткуда я их не брал», сказал я. «В себе самом я это понял, понимаешь?! Давай об этом дискутировать, но не спрашивай меня, у кого и на какой странице я об этом прочитал».

Как сказал Яков Друскин: «Я жизнь свою продумал, а мысли пережил».

Но времени объяснять это редактору у меня уже не было.


Весьма критически к моим опусам относились не только родственники, но и школьные друзья.

В 11-м классе (17 лет) записываю в дневник:

«3 ноября 1964 г., вторник. На обществоведении накатал стихотворение, в котором изложил свои мысли:

Вечер спустился на город.
Улицы скрыла мгла.
Лишь фонарей ореолы
Будут мерцать до утра.

Я выхожу на Невский,
В неоновый свет погружась.
Рекламы сверкают весело
В зеркало-небо глядясь.

Засунув руки в карманы,
Бреду я медленно вдаль
И вижу книгу в тумане, —
«Как закалялась сталь»!

Книга пылится в витрине,
Глядит на меня в упор.
Эх, Павка, Павка, скажи мне,
Как мне решить этот спор?

Спор этот гложет душу,
Жжет уже третий год.
Павка, меня послушай,
А время пусть подождет.
Знал ты, за что бороться,
Что делать, как надо жить,
Но время твое не вернется,
Как же теперь мне быть?

Нет у меня идеи
И идеалов нет,
Нет у меня стремлений,
Плевал я на целый свет!

Я одинокий, Павка,
Не знаю, что делать мне
Ведь жизнь – это просто лавка,
Где всё – по большой цене.

Мне всё надоело, Павка,
Мне просто противно жить,
Ведь в этой паршивой лавке
Счастье нельзя купить.

Ты шел до последнего вздоха,
Ты знал, что в «завтра» твой дом,
А мне вот чертовски плохо
Жить в этом «завтра» твоём.

Вокруг проплывают люди,
Лица мимо плывут,
Найдутся ли где-нибудь судьи,
Чтоб всех их призвать на суд?

Ты, Павка, жизнь эту делал,
Мы в этой жизни живем,
Но если б взглянуть сумел ты
На лица со всех сторон.

О, ты бы увидел сразу
Как равнодушны они,
Какие тупые взгляды,
Как лица испиты, бледны.

Трудятся все ради денег,
Ведь каждому – по труду!
Счастье таким не изменит,
Рубль не даст в беду!

Кругом всё продажно и гнило.
Да разве же можно так жить?
Скажи ты мне, Павка, милый,
За что ты умер, скажи?

Но книга молчит на витрине,
И я, как в футляре, молчу
И, снова не понят, отныне
уже ничего не хочу.

Что надо еще-то народу?
Все сыты, при бабах и водке.
Один я иду по городу,
Упрямство в моей походке.

Послал Кингу. А он мне: "Писать так – мало того что глупо, – просто некрасиво. Ты, а не они ограничены узким мирком. Ты, а не они ничего не видишь вокруг себя. Для того, чтобы не быть в тесном кругу, надо его расширить, и главный выход – это то, чего ты не любишь, что считаешь ненужным, это активное участие в общественной жизни. Ты пишешь этот стих, основываясь лишь на своих впечатлениях. Как они малы и убоги. Чтоб это написать, надо знать жизнь, знать людей. Только после того, как ты узнаешь жизнь, ты будешь иметь право писать и стихи будут иметь право на существование. А теперь вот так, не зная никого и ничего, обливать всё грязью, это, мягко выражаясь, нетактично"».

Читать дальше
Свет

Шрифт:

Сбросить

Интервал:

Закладка:

Сделать


Сергей Магид читать все книги автора по порядку

Сергей Магид - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки LibKing.




Dichtung und Wildheit. Комментарий к стихотворениям 1963–1990 гг. отзывы


Отзывы читателей о книге Dichtung und Wildheit. Комментарий к стихотворениям 1963–1990 гг., автор: Сергей Магид. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв или расскажите друзьям


Прокомментировать
Большинство книг на сайте опубликовано легально на правах партнёрской программы ЛитРес. Если Ваша книга была опубликована с нарушениями авторских прав,
пожалуйста, направьте Вашу жалобу на PGEgaHJlZj0ibWFpbHRvOmFidXNlQGxpYmtpbmcucnUiIHJlbD0ibm9mb2xsb3ciPmFidXNlQGxpYmtpbmcucnU8L2E+ или заполните форму обратной связи.
img img img img img