Мишель Платини - Мишель Платини. Голый футбол

– Составляя список ваших вдохновителей и кумиров, нужно также учитывать, в какой степени они относятся ко временам детства и юности, и в этом нет ничего удивительного. Более удивительным является ощущение, что даже если этот путь принесет вам тысячу наград, разочарований, поводов для восторга и трансформации, в сущности он вас никогда не изменит.

– Я не нахожу какого-то особенного момента в своей карьере, из тех, что называют ключевыми, только те дни, когда этой самой карьеры как раз даже не было в проекте. То есть дни, когда я разбивал окно соседке или возвращался домой с порванными штанами, или приносил дневник с плохими оценками. То есть единственным ключевым моментом является мое детство. В крайнем случае, приговор, вынесенный спирометром клуба «Мец», который показал «большое сердце». После этого траектория моего полета являет собой нечто вроде медленного и красивого развития, очень плавного, проходящего под знаком привыкания, а не разрыва. Я буду приспосабливаться к ситуациям, а они будут податливыми ко мне.

– Можно ли, следуя этой логике, предположить, что ваша эволюция, лишенная перелома или ключевого момента, также не знала ни эйфории, ни особенных сожалений? Я в свою очередь задаюсь вопросом: хорошо ли вы помните, что были игроком по имени Мишель Платини?

– Так говорить можно и одновременно нельзя. Давайте условимся. Я был, что называется, охотником за победой. Я жаждал победы, и как пламенно! Я не каменный истукан. И не изображаю пресыщение. Напротив того. Но я, например, говорю, что хотел выиграть кубок Франции в 1978 г. с «Нанси» не меньше, чем Евро-84 с французской сборной. И подтверждаю, что ни о чем не жалею в своей карьере. Принимать спорт, принимать футбол – это изначально уметь проигрывать. Не превращая это в трагедию. С достоинством.

– Даже в Севилье.

– Особенно в Севилье. Севилья – самое главное воспоминание за время моей игровой карьеры. В этом матче была прожита целая жизнь, я уже говорил.

– И никакого вынужденного перехода, чтобы опровергнуть своего рода наивность, свойственную французам, и отправиться навстречу прекрасному будущему, например, в футболе, как и в других видах спорта.

– Вы сказали это. Севилья – это ступенька к победе. В Севилье я плакал. И по всем причинам, которые только можно выдумать, я говорю: «Спасибо, Севилья!»

– Потому что все моменты в равной степени дороги, я же вас не спрашиваю, не хотели ли вы сотрудничать с той или другой командой или сблизиться с тем или иным игроком. Думаю, что все команды и всех игроков вы любили равным образом.

– Действительно, я любил все мои команды, когда работал с ними. Эта работа соответствовала этапам моего жизненного пути и карьерного роста. Я испытывал к ним не просто телячью нежность, даже если иногда именно это чувство возникает по отношению к кому-то, с кем вместе занимаешься таким замечательным делом. И с кем вместе забиваешь голы и ставишь цели. Не во всех командах все игроки обожают друг друга. Они могут ловить друг друга на ошибках, ревновать, иногда даже ненавидеть. Нужно было научиться терпеть. Мириться с характером других. Команда – это коллектив, который не выбирает своих членов и тем не менее должен действовать сообща. Нет такой команды, которая бы не заключила внутри себя своего рода социальный контракт. И часто именно его соблюдение определяет ценность команды. Нет команды, в которой было бы легко наладить жизнь.

– Но, возможно, есть команды, где легко установить согласие.

– Это слово нельзя применить ко всей команде, только к отдельным ее членам. Я действовал в согласии со многими игроками, и все они были очень разными. Эти отличия меня вдохновляли. А поиск взаимного дополнения чрезвычайно увлекал. В целом для успеха любого предприятия взаимодополняемость нужнее согласия.

– Давайте продолжим говорить об игроках, а точнее, о великих игроках, чтобы посмотреть, как вписывается в историю тот, кто сегодня иногда сравнивает себя с собой вчерашним.

– Я не думаю, чтобы игрок испытывал потребность проверять свой уровень, сопоставляя себя с другим игроком. Или составлять список критериев, которые позволят ему одолеть или уступить конкуренту. Этим занимаются другие: наблюдатели, тренеры, болельщики. Ему есть чем заняться, да и в сущности, он предпочитает не знать этого. В конечном счете, что ощущает игрок, так это харизму, которую излучает он сам или его игра. Вот это он чувствует, осознает очень точно. И я склонен утверждать, что хороший игрок, прежде всего, харизматичен.

– Это уже кое-что.

– Не нужно сравнивать ни жанры, ни эпохи. Не нужно сравнивать Эдит Пиаф и Битлз. В лучшем случае я могу вам сказать, что Раймон Копа был лучшим французским игроком 1950 – 1960-х гг., Анри Мишель, возможно, – 1970-х гг, я – 1980-х, Зинедин Зидан – 2000-х. У каждого поколения свой «лучший игрок всех времен».

– Спорт, однако, является чуть ли не единственным видом деятельности или всеобъемлющей формой выражения, основанной на объективных принципах, которые в силу этого могут быть объектом сравнения. В этом отношении спорт – это самый «настоящий» из всех видов деятельности.

– Футбол меньше, чем другие виды спорта, сводится к своей объективности. И нам несомненно представится возможность увидеть, что он не такой уж «настоящий», как мы себе воображаем. Единственное, что можно сказать в ответ на ваш вопрос, это то, что спорт более настоящий, чем пение, поскольку матч невозможно начать сначала.

– Я согласен с вашими словами о времени, в котором длится бесконечно возобновляемая песня, и времени, в котором разворачивается бесконечно мимолетный спорт, но в меньшей степени соглашусь с рассуждениями о невозможных спортивных сравнениях. Это не просто мания журналиста, это призыв, исходящий от самого спорта, его сущности, главным образом объективной. Спорт не просто вызывает на сравнение, он сам каждый миг является сравнением.

– С ограничением, установленным дистанцией между эпохами или ресурсами в индивидуальных видах спорта. И внешних факторов – в коллективных. Так можно кратко описать бесконечно сложный вопрос.

– Как бы ни был сложен вопрос и осторожен ответ, на который он напрашивается, вы никогда не отказывались покориться этому. Я подумал, в частности, об опросе, проведенном в 2000 г. «Франс футбол» среди основных французских игроков первой величины последних пятидесяти лет, по результатам которого вас определенно выдвинули как лучшего французского игрока в истории, отодвинув на вторые места Зинедина Зидана и Раймона Копа, вплоть до состава сборной Франции-1998.