Мишель Платини - Мишель Платини. Голый футбол

– Если даже философы, подобно простым журналистам, ныне обращаются к фактам биографии и поступкам современных чемпионов, то необязательно приходят к тем же выводам. Послушать их, так на Кубке мира 2006 г. Зидан воспарил примерно на один уровень с Пеле, Манделой, Ганди и Мартином Лютером Кингом, ни больше ни меньше. Один-единственный удар головой сразу спустил его на землю и даже, возможно, этажом ниже, уж во всяком случае куда ниже Пеле. Подобная перемена во взглядах – язва, которой ваше поколение не знало.

– Вы считаете, что у меня хорошая память, но я бы не сказал этого о вашей. Я сталкивался с непостоянством прессы, к которой вы принадлежали. А также с переменчивостью общественного мнения. Меня превозносили до небес. Меня подвергали критике. Я познал взлеты и падения популярности. И однажды во время игры сборной Франции я покинул поле под свист «Парк де Пренс». Но, разумеется, мы были бесконечно далеки от определенного преувеличения и вспышек бреда, свойственных сегодня СМИ. Мне кажется, что успех поступка или целого эпизода (как совокупности поступков) в спорте расценивается не как испытание, преодолеваемое вопреки себе и противнику, а как нечто должное и не представляющее собой ничего особенного. «Сделайте их!», «Доставьте нам удовольствие!» – сейчас я вижу на первой полосе газет заголовки, которые были не слишком распространены в мое время. Знание, уважительное отношение к спортивному механизму, по природе своей склонному к принуждению и зависящему от случая – об этом, кажется, все забыли. Но прежде чем стать источником удовлетворения, спорт остается чередой непредвиденных происшествий и усилий. Встречей с противником. Спорт не всегда похож на сговорчивого приятеля.

– В тот же день, когда мы вспоминали о потере способности лучшего французского футболиста всех времен совершить что-либо на пользу самому себе, вы произнесли удивительную фразу: «Я даже спрашиваю себя, неужто я тот самый игрок, которого когда-то звали Мишель Платини». И тут уж возникает вопрос: неужели такое слышишь наяву?

– Я сам не перестаю размышлять или, скорее, недоумевать по поводу собственного случая. Действительно, после того как я перестал играть, 25 лет сменяющих друг друга увлечений часто заставляли меня забывать о том игроке, которым я был когда-то. Несомненно, это судьба даровала мне счастье переживать все новые и новые пристрастия. И повторять себе, что для каждого из них есть свое время: в двадцать лет ты сам играешь, в тридцать – тренируешь, в сорок – управляешь, в пятьдесят – возглавляешь, а в шестьдесят… копаешься в книгах.

– Значит, некоторые из ваших сегодняшних увлечений могли бы превзойти голы, забитые в прошлом.

– Некоторые голы – да. Но, подобно матрешкам, эти увлечения выходят одно из другого и в конечном счете все оказываются спрятаны внутри одного-единственного, имеющего значение: увлечения игрой в футбол. И сегодня я рассчитываю сделать для футбола столько же, сколько и тридцать лет назад, когда еще сам играл.

– Если постараться вспомнить, каким же он был, этот игрок? Иными словами, в чем заключались его сильные и слабые стороны?

– Его сила и слабость заключались в том, что он попал в весьма и весьма солидный клуб и познал там успех в далеко не юном возрасте, в двадцать семь лет.

– Далеко не юный возраст – двадцать семь лет.

– Это гораздо больше, чем было Месси, когда он начал играть в «Барсе», – семнадцать. Достаточно времени, чтобы совершенно иначе построить свою карьеру.

– Кажется, мы сейчас слышим первые такты вальса сожалений…

– Какое заблуждение! Ничего вы не слышите. Я прошел свой путь «спокойно». Я насладился жизнью. Началом юности. Футбол не всегда был на первом месте. Меня научил играть отец, а еще такой тренер, как Мишель Идальго: «Игра ради игры!», и я всегда ИГРАЛ РАДИ ИГРЫ. В этом была моя сила.

– А значит, и слабость, потому что только представьте себе, что события развивались бы быстрее и вы вступили в «Юве» в более юном возрасте, не говоря уж о том, что тогда вы бы, как я понимаю, меньше «играли ради игры», и больше – ради победы, в частности, в Севилье… если, если, если и еще раз если…

– Франция выигрывала в Севилье и выходила в финал мундиаля-82 очевидно не для того, чтобы упустить ее.

– Давайте от сильных и слабых моментов в Севилье и во время соревнований перейдем к сильным и слабым сторонам игрока.

– Первые явились следствием вторых. Отстав по возрастной категории, я, чтобы противостоять более крупным соперникам, развил умение предвосхищать действия противника, ловкость, хитрость. И смертоносное оружие: дриблинг.

– Однако вы прибегали к нему лишь в крайних случаях.

– С возрастом я несомненно стал склоняться к большей простоте. Можно решить проблему, не пускаясь в изобретение сложной и индивидуализированной стратегии. На самом деле я прибегал к дриблингу, чтобы забить гол, если «под рукой» не оказывалось иного варианта. И я проходил в дриблинге большое расстояние из соображений эффективности. Резкая смена направления не гарантирует окончательного устранения противника. Выставить локоть, схватить за майку или шорты, или еще что-то подобное всегда можно сделать. А дриблинг на большую дистанцию – это привет и пока. Трава, по которой ты пробежал, не вырастет для другого.

– Вы пришли к простоте, вы говорите. У меня скорее такое впечатление, что она была в вас, дремала и просто дожидалась своего часа. Спящая красавица.

– Я обрел ее, достигнув определенного физического уровня, а вместе с тем получив средство проводить свою политику. Когда ноги стали слушаться голову, в сущности.

– Значит, простота пришла к вам, чего, увы, не скажешь о способности увеличивать скорость: ее, отважусь произнести это, не так легко обрести.

– Пожалуй, я был способен действовать достаточно быстро. С точки зрения физической формы я был не так уж плох, даже если не был ни Кройфом, ни Марадоной, ни Пеле. С точки зрения технической подготовки – если вы скажете, что я владел всеми техническими навыками, я не буду этого оспаривать. Мое тело было вполне неплохо координировано, несмотря на то, что левая нога лучше била, чем играла. Способность видеть, чувствовать или, скорее, отмечать детали, которые складываются в окружающий пейзаж, благодаря чему возникает точность в контроле, которая, на мой взгляд, и определяет первое преимущество в игре, часто решающее. Физически и технически я достиг своего предела в «Сент-Этьене». Но именно в «Юве» я достиг наивысшего уровня в планировании игры и забивании голов.

– Что касается контроля, вы всегда говорили об этом, твердо и категорично отстаивая свое превосходство, и отсылали любителей к незабываемому удару великого Ладислава Кубалы в великом клубе «Барселона» во время дружеской игры на стадионе «Сен-Симфорьен» в Меце в 1960-х гг.