Марк Гаврилов - Похождения Козерога

Говорили в городе о том, что в таинственное подземелье запустили сыскную собаку на длинной привязи. Та беззвучно и бесследно пропала, лишь обрывок обрезанной кем-то веревки вытащили наружу. Тогда в страшный лаз пошла целый взвод солдат с пулемётом. Связь с ними поддерживали по полевому телефону. Последнее сообщение гласило: «Сзади появились какие-то огни». Взвод поисковиков канул в безвестность, от него остался, как и от собаки-ищейки, обрезанный телефонный провод. Вход в подземелье, на всякий случай, замуровали.

Тот самый кайзер Вильгельм.

Слушая старушек в трамвае, соболезновавших несчастному солдату, повешенному на мече кайзера Вильгельма Первого, мне захотелось, как той лягушке-путешественнице из сказки Гаршина, сообщить о своём авторстве, и закричать во всеуслышание:

– Это я-а-а!

Дело в том, что на ноге бронзового истукана, высившегося перед Королевским замком, именно моей рукой было выведено: «Здесь был Марк ГАВРИЛОВ». Фамилия написана крупно, остальное – мелковато и не читаемо для старушечьих глаз из трамвая. Можете поверить, залезть на памятник было делом нелёгким, и стало обидно, что меня перепутали с каким- то мифическим солдатом, якобы, замученным и убитым не менее фантастичными литовскими диверсантами, вылезшими из средневековых катакомб. Тем более, что если солдат существовал на самом деле, и действительно, подвергся столь ужасной казни, то уж фамилии наши, наверняка, не совпадали, а к моей шкодливой надписи он, разумеется, не мог иметь, ровным счётом, никакого отношения.

Однако хорошо придуманные легенды – продукт, не подверженный тлению от старости. В этом я убедился, слушая, что излагает мой закадычный дружок Володя Балязин, работая гидом, гостям Калининграда во время экскурсии по городу. Эти познавательные прогулки происходили во второй половине 50-х годов прошлого века, то есть, во времена хрущёвскоё оттепели. Иначе было не понятно, каким образом уцелел на свободе человек, позволявший себе столь вольное и политически ехидное изложение исторических фактов. Судите сами.

Вообще-то Балязин был обладателем, ну, просто шикарного имени – Вольдемар. Но до определённой поры обходился простонародным Володей. У него, при довольно массивной фигуре, был тонюсенький писклявый голос с выразительным повизгиванием. Наверное, дискант или даже контртенор. И вот что он излагал своим слушателям.

Володя Балязин.

– Перед вами бывшая площадь кайзера Вильгельма Первого. Вы видите пустой постамент, где высился памятник этому германскому императору. Он был изваян в полный рост с мечом в руке. Говорят, на этом мече какие-то диверсанты повесили нашего постового солдата по фамилии Гаврилов. Бронзовую фигуру Вильгельма вместе с надписью о казнённом здесь воине сняли для отливки другого памятника, для нас и для всего мира более значимого. Мы его сегодня увидим позже. Замечу, что на изготовление такого выдающегося вождя не хватило кайзера, пришлось пустить в переплав ещё одну статую – Бисмарку, который также стоял на этой площади. На освободившемся от германского канцлера постаменте теперь поселился бюст генералиссимуса Александра Васильевича Суворова, отец которого был военным комендантом завоёванного русскими войсками Кёнигсберга. Так что его сын полноправно занял это место.

Затем ёрник Балязин продолжал экскурсию.

– Мы находимся перед старинным собором, основательно разрушенным во время штурма Кёнигсберга советскими воинами-атеистами. У стены его похоронен великий немецкий философ Иммануил Кант. Он был метафизиком, поэтому более просвещённые посетители – жители Калининграда напомнили Канту о том, что мир материален, о чём свидетельствуют надписи на надгробии, и следы их пребывания. Могила Канта превратилась, как видите, в отхожее место.

Особенно звенящим становился балязинский голос на центральной площади города.

– У этой площади было несколько названий. Они менялись, словно фамилии любвеобильной дамы, каждый раз при новом замужестве переписывающей фамилию в паспорте – «по мужу». Сначала, неофициально это была Площадь Трёх маршалов, потому что здесь вывесили портреты этих маршалов. Потом – Вокзальная, так как здесь был недействующий вокзал, недействующей железной дороги. Ещё потом – названия утерялись, потому, как они были на бумаге, а народ их попросту не знал. И, наконец, наша площадь получила имя вождя всех народов товарища Сталина. Его фигуру, отлитую из фигур кайзера Вильгельма Первого и канцлера Отто Бисмарка, поставили в центре этой площади, давшей начало центральной магистрали города – Сталинградскому проспекту.

Хороший следователь с Лубянки легко подсчитал бы, на сколько лет лагерей наговорил гид Владимир Балязин. Но времена, на его счастье, изменились, можно было и немного поиронизировать над считавшимися ранее священными понятиями и именами. Сам он впоследствии стал крупным историком, калининградским краеведом, даже защитил кандидатскую по определённому периоду расцвета Тевтонского ордена на территории Пруссии и сопредельных государств. Работая в Калининградском краеведческом музее, он участвовал в поисках знаменитой янтарной комнаты. Помню, тогда многие были убеждены, что она спрятана в Кёнигсберге.

Володя однажды, будучи вместе со мной в командировке от редакции газеты «Калининградский комсомолец», рассказал такую невероятную историю. В музее остался от прежнего немецкого состава научных сотрудников профессор-архивист-музейщик. Он проникся доверием к Балязину. По слухам он мог знать, где находятся ящики с частями янтарной комнаты. Более того, некоторые считали, что он участвовал, как специалист, в захоронении ценного клада. Во всяком случае, его допрашивали члены особой розыскной команды, следователи, кагэбэшники. Но – безуспешно. А вот мой дружок вплотную подобрался к заветной тайне. Профессор как-то сказал ему, что время уходит, он стар и в любой момент может унести в могилу секрет янтарной комнаты, пусть Володя готовится, завтра пойдём туда, где она спрятана в надёжном месте.

На следующее утро профессор не вышел на работу. Через несколько дней обеспокоенные сослуживцы наведались к нему домой, и – о, ужас! – обнаружили там два трупа. Профессор и его жена отравились газом.

Не исключаю, что Балязин придумал всю эту коллизию, ибо уже тогда был склонен к сочинительству. Правда и то, что подлинная история давала и даёт такие залихватские сюжеты, которые прямо просятся на страницы авантюрных романов. Строгий учёный Владимир Балязин в какие-то моменты уступал фантазёру Вольдемару Балязину. Думаю, многие с удовольствием прочли его книгу «Дорогой богов», посвящённую жизни и приключениям «авантюриста века» Морица Августа Беньовского. Этот человек умудрился послужить и повоевать в армиях самых разных стран, от Польши до Америки. Но особо он отличился в России, где дважды оказывался в плену, был выслан на Камчатку, организовал там бунт, захватил галиот и, совершив почти кругосветку, причалил к острову Мадагаскар, где был провозглашён королём. Это, наверное, единственный каторжник, сумевший стать «милостью божьей его величеством». Однако, справедливости ради, смею заверить, что в своих книгах (а их свыше 50) и Владимир, и Вольдемар Николаевич придерживались исторических фактов. Самым строгим образом. Истфаки Калининградского пединститута и МГУ, редакция «Советской энциклопедии», Академия педнаук, где он учился, преподавал, служил, состоял, тому порукой. Даже действие авантюрного романа основан на опубликованных мемуарах самого Морица Августа Беньовского. Хотя, сколько там правды, в этом историческом документе, написанного человеком, имевшим с десяток имён и фамилий, даже его современникам было не под силу разобраться. Он, например, утверждал, что принимал участие в известнейших сражениях… в детском возрасте, но уже в офицерском звании.