Михаил Качан - Украденное детство. Потомку о моей жизни

Вспоминаю один из рассказов моего отца. Он говорил, что раньше фамилия его деда (или прадеда) была Качановский, но он поменял ее на фамилию Качан, чтобы избавиться то ли от службы в армии, то ли от того, чтобы не забрали в кантонисты. Как это тогда делалось, я, конечно, не знаю, но, вероятно, без взятки не обошлось.

Средний брат отца, Гриша остался после революции 1917 года жить в Минске и стал врачом. Перед войной он уже был заведующим горздравотдела. Во время войны дядя Гриша с военным госпиталем, начальником которого его назначили, попал в Дзержинск Горьковской области, да так там и остался. В госпитале после войны ещё много лет долечивались раненые, и он все эти годы оставался его начальником.

Я его никогда не видел, но отец и моя мама иногда вспоминали его. Спустя лет десять после войны мой отец ездил к нему повидаться.

Дядя Гриша стал заслуженным врачом республики. Он пользовался всеобщей любовью и уважением. Погиб он нелепо. Один психически больной инвалид войны нанес ему одиннадцать ножевых ран. Он в бешенстве бил и бил ножом через разделявшую их занавеску, думая, что убивает кого-то другого, на кого он обиделся. Только потом он увидел, что зарезал Григория Абрамовича, которого боготворил.

Дочь Гриши, Эмма, и сын его, Лева, работали много лет на оборонных предприятиях.

Эмма жила в Балашихе (после замужества ее фамилия стала Каплан). Я видел ее с мужем единственный раз в жизни в Москве в семидесятых годах, куда их позвал мой двоюродный брат Миша Качан познакомиться со мной. У нее есть дети, но я даже не знаю, как их зовут.

Лёва работал в каком-то Институте в Дзержинске. Несколько лет назад мой двоюродный брат Миша Качан сказал мне, что он умер от рака. Так я его никогда и не повидал. Я не знаю, была ли у него семья, остались ли дети.

В Живом Журнале в главе о моем довоенном детстве я опубликовал несколько лет назад мои воспоминания, которые вы только что прочли, об отце, о его братьях и сестрах, в частности, о дяде Грише, его брате, и о семье дяди Гриши. Написал то, что знал, а знал я совсем немного – только имена и место жительства. И главное, я не представлял себе, как найти его дочь, мою двоюродную сестру Эмму и ее детей.

И вдруг, я получаю письмо из Сиэтла от Леонида, как оказалось, сына моей двоюродной сестры Эммы. Вот оно:

Пытаясь найти сведения о своих предках и родственниках, я случайно нашел Вашу страничку. Просматривая Ваши воспоминания (у меня еще не было времени прочитать их), я поймал себя на мысли, что мы может быть родственники с Вами. Мой дедушка, Качан Григорий Абрамович родился в Минске и у него было 5 или 6 братьев и сестер. Когда я увидел фотографию Вашего папы, она напомнила мне фотографию моего дедушки в молодые годы.

Моя мама, Эмма Григорьевна, рассказывала мне, что у дедушки были родственники в Ленинграде, и мне кажется, что Вы встречались, но я точно не помню. Бывая несколько раз в Ленинграде, я заходил по адресу, который мне дала мама, но либо дома никого не было, либо адрес был не тот – я уже не помню.

Этот «линк» приведет Вас на страничку о моем дедушке: http://niznov-nekropol.ucoz.ru/index/kachan_g_a/0-694.

Я открыл сайт. Там помещена фотография памятника, установленного на могиле моего дяди Григория Абрамовича Качан в Дзержинске Горьковской (сейчас Нижегородской) области на Новом городском кладбище. На памятнике написано:

«В марте 1942 года наспех переоборудованное общежитие Дзержинского техникума «Красной Армии» приняло первых раненых бойцов. Так появился эвакогоспиталь 28/56. Начальником его был назначен военврач Григорий Абрамович Качан. Вместе с ним в стенах госпиталя начали свой героический труд 196 человек: среди них – 13 врачей и 52 медицинских сестры.

Великая Отечественная оставила много покалеченных и больных людей, поэтому с февраля 1946 года военный госпиталь 28/56 стал называться госпиталем для долечивания инвалидов войны. Он существовал как основная «кузница» медицинских кадров для Дзержинска.

Григорий Абрамович 26 лет возглавлял госпиталь. Он был очень внимателен и чуток к людскому горю, никогда не отказывал в помощи, его интеллигентность и культура поражали до глубины души» .

Я немедленно ответил по e-mail, который был в письме:

– Конечно, Леня, Ваш дедушка – это мой дядя Гриша. Я писал о нем, в том числе, как он погиб, – мне отец рассказывал.

Я очень рад, что Вы нашли меня. Я пытался найти кого-нибудь из Вашей семьи, но не знал, как мне разыскать Эмму Каплан, Вашу маму, мою двоюродную сестру. Мы с ней встречались у другого нашего двоюродного брата Михаила Бенцианович Качана в Москве, но его уже нет в живых. Его дети и внуки живут в Бостоне.

Тут же я получил ответ:

«Получилось довольно интересно и неожиданно. Я никак не ожидал, что могу встретить в Америке родственников по материнской линии. <���…>

Немного о моей семье. Мы эмигрировали в Сиэтл в 1991 году. Сейчас мы живем в Белевью, недалеко от Сиэтла. Моя жена, Ирина, инженер по первому образованию и учитель иностранного языка по второму, организовала и руководит школой русского языка в Белевью. В школе преподаётся русский язык для русскоговорящих детей и для американцев. <���…>.

У нас две дочери. Обе окончили университет и обе замужем. Старшая, Вера, занимается продажей недвижимости, а младшая, Аня, после окончания одного университета окончила аспирантуру другого университета и сейчас работает nurse-practitioner в госпитале для ветеранов. У нас двое внуков от старшей дочери – Кира и Сёма (Самуил).

Я подтвердил свой диплом инженера, сдал государственный экзамен и получил лайсенс [диплом. МК] профессионального инженера. В настоящий момент возглавляю инженерный отдел компании North Star Ice Equipment.

Недалеко от нас живет Ирин папа. Если Вы читаете газету «Панорама», выходящую в Лос-Анджелесе, Вы, может, читали статьи Владимира Ужанского из Сиэтла – это Ирин папа.

Моя сестра, Марина, живет со своей семьей в Москве. Там же жили и мои родители. Мама умерла в конце 2008 года после продолжительной болезни. Вот вкратце все о нас».

Я подумал, что мой отец был бы доволен мною. Доволен тем, что я нашел потомков его брата. Он относился к своему брату с большой любовью. Я видел, как он тяжело переживал его гибель. Ему вообще пришлось тяжело: арест и гибель старшего брата – Бенциана, гибель на войне старшей сестры Эммы, а теперь и смерть брата Гриши…

Вернусь к истории семьи родителей моей матери.