Янник Прово - Милен Фармер – великий астронавт

Почти как все, я начала петь… под душем, будучи очень юной. Я разрывалась между театральными курсами, работой манекенщицей и верховой ездой. Я фотографировалась для модных изданий, мечтая сниматься в кино. Я знала Лорана Бутонна (Laurent Boutonnat), с которым я немного занималась на пианино. Мне его представил наш общий друг во время одного ужина. Это была магическая встреча. Так как мы оба имели несносный характер, мы хорошо понимали друг друга. Впоследствии, в 1983 году, он вспомнил обо мне, чтобы официально пригласить меня на кастинг манекенщиц, который он организовал со своим другом Жеромом Дааном (Jérôme Dahan).

Когда я приехала на прослушивание, я чуть не упала в обморок уже в лифте! Нас было пятьдесят кандидатов на эту маленькую роль. В тот день я так волновалась, что выпила коньяк. У меня кружилась голова, ноги были ватными. В лифте самые пьянящие ароматы плохо сочетались с запахами дешевых туалетных вод. Запахи вызывали у меня тошноту, но главным образом – взгляд моих конкуренток, которые пытались оценить мои шансы, откровенно привел меня в растерянность. Каждую минуту я теряла свою уверенность. Однако перед видеомагнитофоном, который записывал моё выступление, я чувствовала себя комфортно. Перед камерой у меня блестели глаза. Когда прозвучало финальное «Снято!», у меня было впечатление, что всё только началось. Я бы ещё немного продолжила съемки, а может и на несколько часов.

Они выбрали пять кандидатов из пятидесяти. Я была отобрана на следующей неделе. В то время как все пели, разумеется, лучше, чем я, не знаю почему, но Лоран Бутонна и Жером Даан в результате выбрали меня. Когда Лоран, сидящий на стуле, увидел меня, то у него сложилось впечатление, что я немного психованная, странно… Я была очень удивлена, но ещё больше я удивилась тогда, когда они мне сказали, что всё это было для того, чтобы записать песню. «Maman a tort» уже существовала, и им не хватало только голоса. Они искали молодую актрису, которая могла бы и петь. Видя удивление на моём лице, они объяснили, что они искали исполнительницу больше по внешним данным, чем по голосу, и что всегда будет время научиться петь. Без сомнений, чтобы исполнить эту песню, я должна была соответствовать персонажу, которого представлял себе Лоран. И моё телосложение того времени полностью соответствовало песне. После прочтения её текста я, ни секунды не колеблясь, сказала «да». Я была молода, но нужно сказать, что я согласилась исполнить эту песню именно потому, что она мне понравилась. Я не стала бы петь что угодно: «Maman a tort» соответствовала тому, что я хотела бы спеть.

Вот так я повстречалась с Лораном Бутонна и Жеромом Дааном, они предложили мне эту песню, и затем события приобрели эффект снежного кома! Все переживания появились потом. Была долгая поездка на мопеде по Парижу в поисках звукозаписывающей компании. Мы немало поискали, чтобы найти. Нам отказывали. Были люди, которые говорили: «Гениально!», и мы ждали, ждали, ждали… Затем мы подписали контракт с RCA. Так мы выпустили мой первый диск на 45 оборотов. Я записала это диск в полной бессознательности. Это прошло быстро. Тем лучше! На этот раз песня выбрала меня. Ту, которая и не думала о том, чтобы петь. У меня была большая удача, которую я не осознавала в начале.

Песня стартовала как ракета, что всегда немного страшит. Тем не менее, я сохраняла дистанцию по отношению к этой профессии. Я хотела оставаться здравомыслящей и не чувствовать, как пухнет моя голова, так как моя первая песня хорошо пошла. Я полагала, что в течение четырех месяцев песня умрет и её забудут… Это оказалось не так! Таким образом, я начала заниматься музыкой в возрасте двадцати двух лет. А что касается страсти, то она всегда в этом присутствует. Это последовательность открытий. Это было как гром среди ясного неба. Мы не смогли бы развиваться в этой профессии без удара грома.

С Лораном Бутонна и Жеромом Дааном мы хотели попытаться создать свой стиль. Стиль Милен Фармер. Трагическая судьба Френсис Фармер тронула меня до такой степени, что я захотела посмертно отдать ей дань уважения тем, чтобы сменить свою фамилию. Псевдоним Фармер – дань уважения этой женщине. Моё настоящее рождение было в тот день, когда я записала «Maman a tort». Это день, когда я встретила Лорана, который собирался стать моим композитором и режиссёром моих клипов. Это действительно день, когда я смогла родиться. Я начала немного порочной молодой девушкой, и моя мечта состояла в том, чтобы не сегодня-завтра стать загадочной женщиной.

Мы посвятили диск «Луи Второму из Боварии», потому что жизнь этого человека меня очаровывает. Он тоже был неуравновешен. На стороне «Б» не было новой песни, так как производство диска стоит дорого, а выпустить вторую песню я не могла по финансовым соображениям. Поэтому мы сделали инструментальную версию «Maman a tort». Посмотрим, что будет дальше… В студии я также работала над англоязычной версией песни, которую я затем записала, чтобы её можно было экспортировать в такие страны, как Италия, Германия или Швеция, или, может быть, в Англию или США. Диск, который вышел во Франции, в Канаде должен был выйти на двух языках. Но было довольно-таки трудно войти на рынок других стран, и эта англоязычная версия песни никогда не поступала в продажу. В итоге, не было никакой потребности в данной версии. Она действительно была создана для того, чтобы развлечься и без больших надежд посмотреть на то, что это может дать на английском языке.

Я вспоминаю, что меня упрекали на «Maman a tort» в том, что на ТВ-сцене я была в зеленом, так как это несчастливый цвет. Но это скорее несло мне счастье: мы продали почти сто шестьдесят тысяч экземпляров диска на 45 оборотов. Невинно-порочная сторона этой песни понравилась публике! Нет ничего необычного в том, что французские артисты со своими первыми дисками на 45 оборотов добиваются такого уровня продаж. Это случается часто. Как «Les Bêtises» Сабины Патюрель (Sabine Paturel), Жан-Пьер Маде (Jean-Pierre Mader), Марк Лавуан (Marc Lavoine) … У них тоже первые диски очень хорошо пошли. Это очень суровая профессия, но первый диск сделать очень легко. Почти каждый может сделать его и продать. Трудности приходят со вторым, третьим диском. Так как защищать свою песню, делать рекламу на телевидении, радио – это гораздо сложнее. В то время со мной реально было три человека. В том числе пресс-атташе Даниэль Фуше (Danyele Fouché), с которой я работала. Потом всё связалось. Искренне скажу, что я никогда не думала, что я смогу что-то сделать в области песни.

Песня.Слова этой песни имели различную интерпретацию, что я нахожу довольно необычным для данной песни. Самые юные любили считалку песни, которую использовали в какой-то мере как лозунг «Maman a tort». Другие наоборот: они замечали что-то иное, такое как «Я люблю то, что мне запрещают, недозволенные наслаждения», и любили эту песню за её упоминание о табу. Я допускаю, что кто-то мог иметь ещё какую-то интерпретацию текста.