Альберик Д'Ардивилье - Эрнест Хемингуэй: за фасадом великого мифа

Потому что Хемингуэй был также, а возможно и прежде всего, тружеником. От своего пребывания в Париже он вынес следующее: нужно вложить всю свою волю в успех того, что он сформулировал так – «написать одну, но верную фразу». Эрнест придерживался этого правила твердо и непоколебимо, потому что самое главное для него было «не скорость, не надежность, а постоянное улучшение качества». «Никто не хочет учиться своему ремеслу, – писал он своему издателю, когда ему уже было пятьдесят. – Никто не хочет быть учеником. Все Толстые Бруклина хотят быть чемпионами, не сыграв в жизни ни одного матча» [3] Еrnest Hemingway. Lettres choisies. Сarlos Baker. Gallimard, 1986. Р.778. . И Эрнест сам боролся до конца, несмотря на славу и награды, несмотря на порой весьма резкую критику и неудачи, несмотря на болезнь. «Нужно идти дальше» – таков был его девиз. И я охотно одолжил его у него.

В конечном итоге, читая его косвенные советы, я понял, что в той или иной степени Хемингуэй находился со мной на протяжении более чем двадцати лет. Во время путешествий, дома, в лесу или в баре, читая или создавая тексты, в одиночку или с друзьями – его присутствие я чувствовал постоянно. Редки те авторы и книги, что имеют такую власть, – не изменить жизнь, нет, но направить ее.

В заключение я должен признаться, что, конечно же, был впечатлен Хемингуэем, масштабами его жизни и его творчества, но также и внушительной литературой, которая была ему посвящена. В связи с этим я многим обязан авторам, которые потратили часть своей жизни на изучение жизни Хемингуэя. Во-первых, я хотел бы отметить шикарную биографию Аарона Хотчнера «Папа Хемингуэй», затем – работы Карлоса Бейкера, Питера Гриффина и Жерара де Кортанза, не говоря уже о Джеффри Мейерсе, Роже Асселино, Филипе Янге, Мэтью Брукколи и других. Без них этой книги, вероятно, и не было бы.

«В детские годы отец научил Ника двум вещам: охоте и рыбной ловле […] Эта страсть никогда не теряла силы, и Ник до сих пор был благодарен отцу за то, что он пробудил ее в нем».

Оук-Парк – Отец и сын – Озеро Валлун – Индейский поселок – На Биг-Ривер – Ник Адамс – Канзас-Сити

ОУК-ПАРК, ЧТО В ИЛЛИНОЙСЕ, – это городок «широких газонов и узких лбов»… И именно там Эрнест Хемингуэй родился 21 июля 1899 года – в этом маленьком пригороде, расположенном в нескольких километрах от Чикаго. Атмосфера там была, скажем так, весьма консервативная: сады в хорошем состоянии, много церквей, евреи ведут себя скромно, черных вообще нет, алкоголь практически отсутствует. Дома в викторианском стиле четко выровнены вдоль идеально прямых улиц. Итак, 21 июля, в восемь утра, по адресу № 439 по Норт-Оук-Парк-Авеню, Грейс Хемингуэй родила своего первого сына в доме своего отца, Эрнеста Холла. Это был большой белый дом с башенками и верандой, дом в стиле своих владельцев: традиционный и буржуазный. Именно здесь Эрнест провел первые годы своей жизни, годы без драм или мучений, которые позволят ему позднее сказать: «Я не помню ни одного несчастливого дня! Я не был уж очень хорош в футболе, но разве это несчастливое детство?»

Достойная представительница своего города, Грейс в глазах соседей слыла прогрессисткой, идеи которой вызывали подозрения. После обучения пению в Нью-Йорке она начала карьеру певицы контральто и даже добралась до Мэдисон-Сквер-Гардена в 1895 году. К сожалению, плохое здоровье (ее глаза, похоже, не выносили яркого света проекторов…) и брак с молодым доктором Кларенсом Хемингуэем притормозили ее карьеру, которую и без того трудно было бы назвать многообещающей. Но вовсе не ее художественные наклонности в основном шокировали окружающих, а показная симпатия к книгам Джейн Адамс, лидера христианского социализма, а также верность идеям суфражисток, боровшихся за предоставление женщинам избирательных прав. К счастью, Грейс была доброй христианкой, даже добросовестной, она принесла свои музыкальные таланты на службу хора приходской церкви, и все было хорошо.

Уверенная в своих идеях и гордящаяся своими убеждениями, Грейс настоятельно рекомендовала молодому Эрнесту пойти по ее стопам. И пусть хор и виолончель, похоже, не слишком возбуждали его, Эрнест, без сомнения, воспользуется позднее образованием, буквально навязанным ему его матерью, регулярно водившей его в оперу или в Художественный институт Чикаго.

Тем не менее с течением времени, несмотря на многие признаки взаимной привязанности, их отношения сошли на нет. Все, похоже, началось со смерти дедушки Эрнеста по материнской линии. С помощью оставшегося после него наследства Грейс построила, в соответствии с его планами, новый дом на Кенилворт-авеню. Дом в новом стиле, автором которого считался Фрэнк Ллойд Райт, создатель «домов прерий» [4] «Дома прерий» – стиль архитектуры, популярный на Среднем Западе США в конце XIX – начале ХХ вв. Фрэнк Ллойд Райт – известный представитель этой архитектурной школы, основанной на концепции «органической архитектуры», идеалом которой были целостность и единение с природой. «Дома прерий» служили естественным продолжением окружающей природной среды, подобно эволюционной форме естественных организмов. Для них был характерен открытый план, преобладающие в композиции горизонтали, далеко вынесенные за пределы дома скаты крыши, террасы, отделка необработанными природными материалами и т. д. – Прим. пер. . Фасады под мрамор, музыкальный салон на балконе, кабинет для мужа и отдельная комната для каждого из шести детей – новый дом Хемингуэев отражал все социальные устремления его хозяйки. А она, все более и более занятая своими художественными и религиозными делами, постепенно вообще забросила материнские обязанности, доверив все горничной, няне и своему супругу, который стал отвечать за покупки и за кухню.

Не будучи еще в состоянии это четко сформулировать, Эрнест, видимо, плохо переносил вид отца, слишком сентиментального, чтобы быть сильным, менее удачливого, чем его властная жена, которой он уступил роль главы семьи. Плюс у него возникало все больше и больше обид на морализаторство матери. В письме из Канзас-Сити от 16 января 1918 года Хемингуэй не без некоторого волнения пытался успокоить мать: «Не огорчайся, не плачь и не беспокойся, что я перестал быть хорошим христианином. Я такой же, как прежде, молюсь каждый вечер и верую так же крепко. То, что я – веселый христианин, не должно тебя беспокоить […] Я никогда не спрашивал Билла [Смита], какую церковь он посещает, потому что это не имеет значения. Мы оба верим в Бога и Иисуса Христа. Я прошу тебя, не начинай критиковать моих лучших друзей» [5] Еrnest Hemingway. Lettres choisies. Р.41. .