Петр Смирнов - Ласко́во

Гаврила появился уже под осень, встал табором на хуторе у Никандра, навестил Ласко́во сразу же:

– Слышь, Васьк, никак, говорля, ты и етого коня опоил?

Все матюги выложил на него отец, а Гаврила лишь клялся христом-богом, что ни в чем не виноват. Сошлись на том, что Гаврила подгонит другого коня. Через какое-то время отец еще раз у него сменял лошадь, и снова что-то ему приплатил. Куда было деваться?

Среди цыган Гаврила был самым богатым и авторитетным. Если другие имели одну-две лошади, то Гаврила – три, а то и четыре. У него был постоянный резерв, который он пускал в обмен в самый для себя выгодный момент, и как никто другой умел получить барыш. И Устиха не “цыганила”, как другие, не клянчила, а сидела у людей степенно и уверенно, ждала, когда подадут. Ей и в самом деле подавали без её просьб.

У Гаврилы с Устихой было двое детей – дочь Нюшка, старше меня лет на пять, и сын Ваня, мой ровесник. Помню Нюшкину свадьбу. Со всей округи приехали цыгане и весь день пели и плясали на улице (дело было летом). Все пили, но пьяных не было, только веселились. “Цыган богатый, и свадьба богатая”, – говорили в народе. Правда, с тем мужем Нюшка жила мало, вскоре от него ушла и вышла за другого. Лет через десять стала матерью-героиней.

Ваня играл вместе с нами, когда мы бегали в их табор. Изредка, тайком от отца, и он прибегал к нам в Ласко́во. Видимо, русская материнская кровь звала его к деревенским ребятам, а отец этого не одобрял. Учиться цыганскому языку Ваня наотрез отказался. Нам удалось уговорить Ваню ходить с нами в школу. Устиха согласилась. Правда, Ваня через неделю школу бросил.

О Гавриле, смеясь, рассказывали, что однажды на ночлеге в деревне у его жены начались родовые схватки. Устиха разбудила мужа – беги, мол, за бабкой. А ему очень не хотелось вставать, идти тёмной осенней ночью по грязи. Пробурчал:

– О-о, бес, о-о, бес, надумала ночью рложать, тебе дня не было? Погоди до утрла, тогда пойду…

Ещё случай. Гаврилу в одной деревне мужики за обман били. Уж не знаю, чем именно – кольями или только кулаками. Гаврила отбивался кнутовищем. А кнутовище у него было бамбуковое, внутри залитое свинцом. Если ударить толстым концом, мало кто устоит на ногах. Но в тот раз Гавриле пришлось туго, и он стал звать-кричать на помощь жену:

– Устих, бей котел-лком, не жалей сметаны!!

Таким я запомнил Гаврилу Козлова.

В деревне Шума́и, что километрах в двух от Ласко́ва, жил мужик по имени Грава, – Евграфий, значит. Был он в одних годах с моим дедом. Ходил согнувшись, с заложенной за спину палкой, которую держал на согнутых в локтях руках. Видимо, у него был радикулит.

В прежние годы Грава плотничал по найму. И был, говорили, этаким чудиком.

Нанялся как-то он у одного мужика рубить избу. Когда выпили “сли́тки” (т. е. “обмыли” устный договор), мужик и говорит:

– Дядя Грава, нам надо договор написать.

– Какой такой договор? – удивился Грава.

– Так чтобы все честь по чести было.

– А я, бра, и так честь по чести.

– Так-то так, дядя Грава, а все ж по договору вернее.

Не понравился Граве такой разговор, но раз слитки выпиты, отказываться не стал, согласился работать по договору:

– Пиши, бра, договор. Только не забудь всё написать.

Написал мужик договор, прочитал Граве. Выслушал Грава, усмехнулся, но ничего не сказал. Поставил вместо подписи крестик, потому что неграмотный был.

Сделал все, как в договоре написано: сруб в три су́крома (части) разложил, в последнем подшпа́рную обвязку сделал, шпа́ры (стропила) врубил, нижние и верхние переклады положил. Мужик работу принял и рассчитался с Гравой. И только когда собрал он народ мшить избу (т. е. укладывать мох между бревен), все увидели, что в избе ни двери, ни окна не выпилены, вроде колодца получилось.

Понял мужик, что допустил оплошность, да поздно, пришлось так и сомшить избу.

Встретил он как-то Граву и стал ему пенять:

– Не по-честному ты сделал, дядя Грава.

– Что так, аль худо срубил?

– Срубил не худо, а ни дверь, ни о́кна не вырезал. Нехорошо, дядя Грава, я честным тебя считал.

– А погляди-ка, бра, ить в договоре-то не сказано про дверь да окна.

– Так ты-то, дядя Грава, не первую избу рубил, знаешь, как надо.

– Знаю, бра, потому и говорил тебе, что без договора лучше. А ты ить сам уперся – с договором вернее. Вот и пеняй, бра, на себя.

Так и пришлось мужику нанимать другого плотника, чтобы в “колодце” прорубил дверь да окна.

Плотничал Грава в другой деревне и, видно, хозяйка плохо кормила плотника. В те времена сельского народу было много. Земли не хватало для пашни, леса и кустов – для дров. Поэтому щепки хозяйки бережно подбирали. В верхнем бревне, чтобы оно плотнее прилегало к нижнему, вырубается паз. При этом плотник может вырубать щепки крупные, которые, высохнув, годятся в дрова. Но может и накрошить мелко, так, что будет одна труха, которая и горит-то плохо. Грава сперва выщепывал крупно, паз вырубал глубокий. Хозяин был доволен: и щепки хороши, и мох как надо ляжет в паз.

Но вот хозяин стал замечать, что Грава и паз вырубает мелкий, и щепок совсем нет, одни крошки. Спрашивает:

– Что ж ты, дядя Грава, мелко паз-то рубишь?

Грава отвечает:

– А, бра, какой квас, такой и паз.

Почесал мужик в затылке, да и велел хозяйке побольше класть в окрошку капусты да снетков.

Или такой случай. Опять к скупой хозяйке попал Грава. Капусты в квас она положила достаточно, а вот снетков – маловато. Выловил Грава из общей чашки снетка, обсосал его, привязал к нитке, вышел из-за стола, взял у порога веник и давай гонять и хлестать бедную рыбёшку:

– Не ходи один, ходи в стаде! Не ходи один, ходи в стаде!

Хозяин накинулся на хозяйку, та мигом принесла снетков и густо насыпала их в окрошку:

– Да что ты, что ты, дядя Грава, да нешто нам жалко, да у нас их много…

А Грава хлебает квас да вроде оправдывается:

– Да я, бра, не вас, я снетка проучил.

У другого хозяина хлебали горячий суп со свежими грибами и сметаной. То ли больно хорош был суп, то ли его мало было в одной чашке для большой семьи – так или иначе Грава решил доесть его один:

– А грибы-то, бра, до того склизкие, что сразу скрозь проваливаются, ижно об стул шлёпают.

Хозяйка не поверила:

– Неправда, неправда, дядя Грава, так не бывает, чтоб сразу.

Ребятишки заинтересовались, давай один за другим проверять, глотая грибы и ощупывая стулья.

– Правда, и у меня шлёпнул! – соврал один.

– Не ври, – возразил другой, – у меня не шлёпнул.

– А ты не так, – сказал Грава, – гляди сюда.

Выловил в чашке гриб, проглотил, засунул руку за пояс, вытащил и показал на ладони …гриб.

– Пра-авда! – закричали ребята.

– Вот это да! – засмеялся хозяин.