Дмитрий Гридин - Николай Абрамов. В жизни, в кино, в стихах

Девочки-сотрудницы переглядывались и шептались, я спиной ощущала их взгляды. Николай долго прощался, и только после обещаний созвониться, медленно побрел в сторону вокзала. Я провожала взглядом его прихрамывающую фигурку. «Наша Анька – Муза поэта!» – захихикали напарницы. Этот случай долго обсуждали: мол, давно не видели таких рыцарских признаний в любви – на колене, с придыханием: «…ахаха, о, сударыня, подарите мне руку и сердце!» и «Анька, ну ты принцесса, мисс, как-никак, ни хухры-мухры…» После работы я прибежала домой, рассказала родителям о том, что произошло, как весь персонал обсуждал «явление» Николая, я показала книжку. Папа успокаивал:. «Николай – поэт. Они, по-другому, видят реальность, у них мир иной. Он просто хотел побыстрее поделиться с тобой своим успехом и удачей. Его признали, вышла книга его стихов. Будь великодушной. Не осуждай…» – говорил отец. А мама, когда прочитала книгу, с легкой улыбкой сказала – «Теперь, Анька, на тебе большая ответственность, он выбрал тебя своей Музой. Ты должна его беречь и заботиться о нем, как о друге, пусть даже он гораздо старше тебя. Мы в ответе за тех, кто нас любит!» Я очень хорошо запомнила мамины слова. В моей семье стихотворения Николая прочитали все. И по-нескольку раз… У меня в головек все крутлиось «Муза… Муза…» Набрав телефон Абрамова и услышав» «алло», я стала говорить «о том, что это прекрасные строки, что мне приятно его внимание, но… Но пить я ему больше не разрешаю, прошу вести его прилично, тем более, что…» Думаю, что тогда все эти слова на него сильно повлияли. И когда Николай позвонил через неделю, он долго, но уже не так сумбурно извинялся: «Аня, я такой дурак, я поступил глупо. В таком приличном месте я пришел выпивший, с рыбалки, с перегаром, с этими стихами! Мне стыдно, я прошу прощения…»

Наступила зима… В Москве я представляла Карелию на финале конкурса «Мисс Россия»… Коля меня всячески поддерживал, звонил и голосовал за меня. Опубликовал статью в газете. В то время я еще училась в университете, жила в Петрозаводске и только на пару месяцев уезжала в Москву на выставки, конкурсы и показы мод. Мы с Абрамовым всегда были на связи. Николай часто приглашал меня и на творческие вечера, презентации… Помню, как в Финском театре мы были на одном из таких мероприятий и сделали очень забавное фото под названием «Слон и моська» – «слоном» назвала я себя (на снимке я полненькая и высокая), а Николая, шутя, «моськой».

«Мисс Улыбка», «Мисс Петрозаводск» Анна Андреева – Карельская Муза Николая Абрамова

Часто он мог запросто сделать какой-то подарок. Запомнилась хрустальная туфелька для золушки, ее он привез из Гусь-Хрустального, кошелечек из шкуры оленя, шкатулка из дерева для украшений и лесовичок – сувениры он привозил из дальних и ближних поездок и дарил эти рриятные мелочи. Бывал он, кстати в гостях у меня и моих родителей. Однажды он рассказал, что будучи молодым и не очень опытным (в сердечных делах) совершил попытку покинуть этот мир. Поразила его последующая оценка той ситуации: «Бедная матушка, ну как я мог ее бросить! Первая любовь, разбитое сердце заставили меня совершить отчаянный и необдуманный шаг. Но, Слава Богу, все обошлось, я остался жив. Не опечалил своей глупостью маму…» «Значит, проживете долгую жизнь до глубокой старости!» – пожелала я. После окончания университета, несмотря на переезд из Петрозаводска, мы постоянно писали друг другу и договаривались о встрече …Но, всегда, увы, мои приезды в Петрозаводск случались когда Николай был в деревне у матушки, колесил по любимой Ленобласти или где-то по миру. Он присылал мне стихи, делился своими успехами. Однажды трогательно писал: «Анечка, я по-прежнему не забыл тебя… и никогда не забуду! На следующей неделе презентация моей книги в Париже. Я стал первым писателем из Карелии, у кого во Франции вышел сборник! В книге будут и стихи, посвященные тебе! К сожалению, не смогу сам побывать под сенью Эйфелевой башни – за границу не выпускают судебные приставы, представляешь! За долг перед ЖКХ. Се ля ви…» И прислал вот эти стихотворения:

* * * Руки твои – словно ветви берёз,

Снова озёра-глаза твои вижу.

Грешником каюсь, себя ненавижу,

В царстве далёком несбывшихся грёз.

Снова поманит озёрная даль,

Небо роняет хрустальные росы…

Губы твои – земляничная россыпь,

Голос твой – в небе весенний журавль…

Мне снились опять твои дивные волосы, руки…

Что осенью поздней увидеть черёмухи цвет.

Но кто мою душу больную возьмёт на поруки?

К чему без тебя этот мир, этот горестный свет?

Душа, словно парус, ветром разорванный в клочья,

Живёт лишь надеждой, свободу, как прежде любя…

Ромашковым утром и долгою зимнею ночью

Хочу просыпаться… и рядом увидеть – тебя… * * *

Я помню его, в основном, счастливым и веселым. Но однажды я услышала, насколько ему может быть грустно. Это случилось после того, как он куда-то пропал, забыв про мои именины и не поздравив с другим, очень важным событием: «Коля, у меня ведь был день рождения и у меня родилась дочка! Забыли вы меня поздравить… Как же так?» – сказала я обидевшись на отсутствие его внимания. Молчание было продолжительным, грустным, покаянным… «Анечка, я был без связи, у матушки я сейчас, в деревне! Конечно, конечно… Поздравляю с днем рождением. Поверь, не знал, что у тебя дочь родилась!» – ответил мне Николай Он ни разу не спросил ничего из личного, никогда лишних не задавал. Но тут, немного грустным, тихим голосом он спросил: «Дочку, как назвала? Настенькой?» – спросил Николай «Почему Настенькой? – удивилась я. – Нет, Анжелиной» «Маркиза Ангелов» – отметил Николай и помолчав, продолжил: «В стихотворении, посвященном тебе, упоминается красавица Насто! Отчего-то мне грустно очень…» «Почему грустно, Николай?» – спросила я «Если кому-то весело, обязательно кому-то в этот момент будет грустно. Таковы законы мироздания!» – ответил он, и грустно уже стало мне. «Вы работаете?» – спросила я «Да, там же, только на 2-м этаже… А, кстати… у меня все еще хранятся эти… как их… благовония, которые ты мне подарила – трубочки тоненькие. А в комнате на стенке большое фото висит, где ты с маленькой девочкой!» – ответил Коля и замолчал вновь. «Анечка, а нет никакой надежды, что мы с тобой встретимся?» – спросил он после паузы. «Почему же нет? Скоро буду посвободнее, увидимся!» – попыталась утешить его. «Вы бываете в Москве? Мы тут с дочкой живем…» «Нет, там я не бываю!» – ответил Николай и, вновь помолчав, добавил – «Анечка, просто я по-прежнему тебя люблю… Я по-прежнему тебя люблю!»