Владислав Тимкин - О(бес)смысленно. 294 месяца

Перемежать повествование обыденной жизни, состоящей из быта и мелочей с философскими размышлениями об упадке и бессмысленности всего сущего. Получится неплохая сатира.

***

Чушь, чушь, чушь. Все думают и обсуждают чушь. Без остановки.

***

Прогулка по вечерней весенней Москве – меланхолия от ощущения собственной незначимости. А, нет.

***

Как расплываются лица грымз, когда они видят маленького ребёнка или животное у вас на руках. Плотоядность?

***

Называя что-то, вешая ярлык, мы блокируем развитие нейронов, которые мы бы растили, думая над этим. Назвали – не думаем. Прижигаем собственное воображение и воображение наших детей. Определение есть смерть воображения. Если мы поняли, мы перестаём понимать.

***

Что ты сегодня нового узнал?

***

Сейчас пронзила поразительная мысль. Про границы, законы и все прочее, что определяет нашу жизнь и наше мышление. Это ведь тоже все виртуальное, оно таково, потому что так решили. И мир завибрировал, подался слегка, уступая границы непознанного, одобрительно ухмыльнулся.

***

Необходимость – не-обходимость. Нельзя обойти. Несвобода. Потому что Свобода тяжелее.

***

Боится ли человек в парандже человека в парандже?

***

Мы относимся к жизни, как к компьютерной игре – нам хочется узнать все возможности, предоставляемые нам разработчиками. Но мы думаем, что в жизни, в отличие от игр, этот набор бесконечен. Или индивидуален. Мы не можем смириться с тем, что то, чем мы обладаем, и являет собой нашу жизнь. Хочется волшебства, обычность пугает, потому что обычность мира делает и нас обычными. А в этом ведь ничего страшного, только приняв набор своих возможностей, мы сможем осознанно творить свою судьбу, которая, если нам хватит воли, может стать совершенно необычной. Бояться жизни – обычно. Не хочешь быть обычным – не бойся.

***

Почему мы боимся смерти и бесконечности, но не боимся тысячелетий прошлого? Будущее пугает, а прошлое нет. Почему?

***

А что, если рая и ада нет, а есть продолжение существования нашего разума. Какой разум, такое и существование. И оценки этого относительны. У нас будет вечность наедине с собой. И мирами, что мы себе напридумываем.

***

Мы стоим на горе наслоений эпох и культурных пластов, лишённые воспитания, образования и инструментов для того, чтобы систематизировать, осознать и использовать весь накопленный до нас опыт. Буквально роемся в мусоре осколков империй и консервных банок цивилизаций, находим что-то, радуемся, хвалимся причастностью к мудрости и истокам, хотя, может, откопали нечто, что было и ребёнку понятно в те времена, когда это выкинули на свалку истории.

Мусора слишком много. Мы не сможем его осознать, охватить систематизировать, рассортировать. И мы – культурные киборги: мораль – из одной эпохи, честь из другой, мечты из третьей, а воспитание из седьмой. И каждая часть нашей негармоничной личности тянет в свою сторону, что не позволяет свободно двигаться, не задавая вопросов, парализующих волю. Мы пытаемся прожить несколько жизней одновременно, не проживая в итоге ни одну по-настоящему. Нас размазывает, размазывает по полотну жизни, так тонко, что видно насквозь, что хочется плакать. И мы плачем. Или черствеем. Но все кричат себе: «заткнись», «соберись», не разрешая думать, действуя автоматически, хоть как-то, лишь бы двигаться, лишь бы не сортировать гору мусора.

По сути, человек, не умеющий читать, болтается в пространстве между прошлым и будущим, повинуясь случайным потокам и течениям, которые подхватывают его и несут, куда хотят они, а не он. Читая же великие книги, мы строим лестницу из прошлого в будущее, находим основы, реконструируем окружающую действительность, начинаем воспринимать мир не как хаотическое нагромождение фактов, но как структуру, принявшую такую, а не иную форму в результате целой цепочки тенденций, длящейся сотни и тысячи лет. И воспринимая мир таким образом, мы начинаем гораздо больше его любить и ценить. Понимая, обретаем.

Болтаться не очень комфортно, но не все знают, что можно не болтаться.

***

Читаю Зиновьева, он говорит об интересной штуковине. «Значимость события в истории не может превышать его значимости для современников…» То есть вся история – это конструкт, сооружённый потомками, и, как любой конструкт, он несёт определённую цель. Смыслы, которые выделяют в прошлом историки и политики настоящего (это настоящее может быть и прошлым, и настоящим, и будущим, важно лишь чтобы оно было после «первопрошлого») – суть отражение настоящего этих историков и политиков, отражение их идей, настроений и смыслов обществ, им современных. История в разных периодах абсолютно разная. То есть нет объективной истории. Ни во времени, ни в пространстве.

***

Метафора про то, что все наше зарабатывание денег и их трата – это простой перенос денег с места на место.

А все мы движемся в могилы, конец ясен.

Автомобиль всегда едет из земли в землю. (Как металл)

***

Великую историю создаёт не невероятный сюжет, а качество изложения. Опиши как ты ешь борщ. Чем не сюжет?

***

Твоя неделя оценивается худшим днём в неделе.

***

Сухая, состарившаяся на жаре земля, взвивалась клубами под его ступнями.

***

Образ воды как явление процесса находит своё отражение не только в процессе роста всего сущего (тела человека, дерева), но и в течении мысли. Она так же бесцельно и неодолимо точит камень окружающей действительности, которая, ломаясь, откалываясь, дарит нам озарения. Это явление – не «пристраивание» новой комнаты, но пробитие стены между уже существующей и замурованной комнатами. Нельзя попасть в ту область, о существовании которой не подозреваешь. Или можно попасть, но невозможно интерпретировать окружающее, если речь идёт о метафизическом опыте. В общем, если мы будем наблюдательны, окружающая реальность обязательно станет удобной и одарит нас подходящим моментом для перехода в другое бытие. Следи за наклоном рельефа, и никогда не остановишься, но будешь катиться всё мощнее.

***

Что может быть обворожительнее, более томным и загадочным, чем последние майские ночи? Состояние потока, радости, счастья, безвременья. В этом и радость, в этом и грусть этих ночей. Они всегда заканчиваются, лёд сковывает реку, утро отзывается рутиной и обязательствами. Вечная молодость майской ночи краткосрочна, не ухватить. И гениальные мысли приходят, и вдохновение распирает, и работоспособность. Да пусть не закончатся они, пусть я всегда буду молод и свеж, как потёмки проклёвывающегося восхода июня, пусть я так же пахну, так же чарую, так же внушаю надежду и радость в молодые головы полуночников. Ибо не может существовать рациональность и глупость в моменты создания лета, в моменты смерти истории и рождения краткой веры в жизнь.