Петр Люкимсон - Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

В 16.59 того же дня Ариэль Шарон отдал приказ оставшимся 2000 солдатам и офицерам своего полка начать продвижение к перевалу Митла. По пути они должны были овладеть тремя египетскими форпостами, чтобы очистить все пространство полуострова от границ Израиля до Митлы для свободного передвижения подразделений ЦАХАЛа.

Первый из этих форпостов – Кунтилу – охранял всего один взвод египетских солдат, бросившийся врассыпную, едва увидев колонну с десятками израильских грузовиков и бронетранспортеров. Однако, прежде, чем бежать, они, разумеется, успели передать сообщение о появлении израильтян на второй форпост – Темед. Здесь и разгорелся ожесточенный бой, закончившийся полным разгромом египтян. В 6 утра 30 октября десантники Шарона при помощи двух, стрелявших прямой наводкой по форпосту танков, прорвали вражеские позиции.

"Солнце помогало нашим, – писал Моше Даян о бое за Темед в своем "Дневнике Синайской компании". – Оно находилось у нас за спиной и светило в глаза египтянам, которые и так мало что видели из-за дыма и пыли, поднятой техникой и скрывающей атакующую пехоту. Через сорок минут сражение закончилось. Необходимо отметить, что оборона Темеда находилась в состоянии готовности, египтяне вырыли противотанковые рвы, поставили минные заграждения. Установили крупнокалиберные пулеметы и безоткатные орудия. Потери десантников составили четверо убитых и шестеро раненных, неприятель только убитыми недосчитался более пятидесяти человек".

Но еще до того, как пал Темед, Шарон с частью своих солдат обошел его и появился у третьего форпоста – Нахле. Никак не ожидавший этого, уверенный, что израильтяне застряли у Темеда, гарнизон Нахле бежал и таким образом задачу овладения тремя форпостами Ариэль Шарон выполнил даже раньше предусмотренного планом срока.

В тот же вечер Шарон, оставив небольшие гарнизоны в каждом из взятых им египетских форпостов, вышел к Митле и обнял дожидавшегося его Рафуля – такое боевое прозвище получил Рафаэль Эйтан. Комбат тут же доложил ему обстановку – его отряд уже успел вступить в несколько стычек с египетскими патрулями, оказался под бомбежкой египетских МИГов, но в целом все было в порядке. После его доклада Шарон приступил к осмотру позиции, занятой его полком, и остался ею недоволен: местность была слишком открытой, и в случае налета авиации или артобстрела и бронетехника, и личный состав оказались бы слишком легкой добычей для врага. А, между тем, совсем рядом был перевал Митла, способный стать прекрасным естественным укрытием и от танков, и от авиации! После того, как в результате налета египетских самолетов-разведчиков погибло четыре его бойца, Шарон укрепился в своем мнении: перевал надо взять.

Это было настолько очевидно, что Шарон связался с Даяном, чтобы получить разрешение на штурм перевала только для того, чтобы соблюсти субординацию. Но каков же было его удивление, когда Даян категорически запретил двигаться вперед и приказал оставаться на месте. Прибывший вскоре к мемориалу Паркера Давид Элазар поздравил Шарона от имени Даяна с блестящим – пока – ходом операции и повторил его приказ: до особого указания в бой за перевал не вступать.

Однако Шарон продолжал настаивать на своем, и чтобы разобраться в ситуации к нему был направлен начальник штаба командования Южным округом Рехаваам Зеэви, по прозвищу Ганди.

Свое прозвище он получил за то, что, будучи смуглым и страшно худым, он в молодости внешне напоминал знаменитого индуса. Но по своей внутренней сути Зеэви, скорее соответствовал своей фамилии, которую на русский язык можно перевести, как "Волков". Он действительно умел вместе со своими подразделениями волком вцепиться в горло противника и уже не отпускал его, пока тот сохранял хоть какую-то способность к сопротивлению. Но вдобавок к этим волчьим повадкам, как уверяют многие израильские генералы в своих мемуарах, Зеэви обладал лисьей натурой и поистине иезуитским умом.

Осмотрев позицию, Ганди решил, что Шарон прав: на склонах перевала его бойцам будет куда удобнее. С другой стороны, он помнил о наставлении Даяна ни в коем случае разрешения на штурм не давать, а ссориться с начальством ему совсем не хотелось. И тогда многомудрый лис с волчьей фамилией предложил поистине Соломоново, как казалось в те минуты решение. "Атаковать перевал категорически запрещено, – сказал Ганди Шарону, – но никто не запрещает тебе послать к нему разведку. Проверьте, что там делается, но в бой, конечно, ни в коем случае не вступайте!".

Произнеся эти слова, Ганди улетел, а Шарон понял, что получил карт-бланш.

Он вызвал к себе Моту Гура и велел ему взять… три танка, две роты солдат, батарею тяжелых минометов, грузовик для разведгруппы, бензозаправщик и отправиться в разведку на перевал.

– Только в бой ни с кем не вступать! – сказал Шарон Гуру, провожая его группу на задание.

– Совсем ни с кем? – переспросил Гур, оглядываясь на стоявшие сзади него три танка.

– Совсем ни с кем! – подтвердил Шарон и при этом как-то странно сморгнул.

Все, что происходило дальше подробно и достаточно достоверно описано в "Дневнике Синайской компании" Моше Даяна.

"Как только колонна вошла в проход, с обеих сторон с гор по ним был открыт огонь. Разрешение на высылку патруля давалось с условием не принимать серьезного боя, однако группа продолжала продвигаться вперед, считая, что перевал удерживает только небольшая египетская часть. По мере того, как голова колонны все больше углублялась в узкий проход, огонь становился более интенсивным и наносил ущерб полугусеничным бронемашинам и сидящим в них военнослужащим. Командир группы поспешил на помощь терпящим бедствие солдатам, но оказался в западне, не имея возможности пробиться ни вперед, ни назад. Несмотря на губительный огонь сверху, головной части колонны численностью больше роты удалось пробиться к западной оконечности перевала, в то время как остальных противник прижал к земле. Потери росли.

В течение семи часов – с 13.00 до 20.00 – вели крайне трудный и ожесточенный бой с противником, пока не овладели его позициями и не заняли перевал целиком. Такой битвы не могли припомнить даже закаленные в стычках с врагом ветераны этого подразделения. Потери были беспрецедентно высокими: тридцать восемь погибших и 120 раненных. Противник надежно укрепился в естественных и искусственных укрытиях на склонах гор по обеим сторонам перевала, встречая наступающих огнем из автоматического оружия и противотанковых пушек.

Ранним утром 30 октября египетская 2-я бригада направила для занятия перевала 5-й батальон, усиленный ротой 6-ого батальона. Пять пехотных рот египетского контингента имели на вооружении четырнадцать пулеметов, двенадцать 57-миллиметровых противотанковых пушек и около сорока чешских безоткатных орудий. Поддержку с воздуха неприятелю оказывали четыре "Метеора", которые прикрывали шесть МИГов, поднимавшихся с аэропорта Кабрит. Истребительного противодействия самолеты противника с нашей стороны не встречали. В то время поблизости от перевала находились шесть наших "Ураганов", но из-за плохой связи наземные части не смогли обратиться к ним за помощью.