Александр Ольшанский - Все люди – братья?!

– Нет, братцы, так мы весь колхоз п…., – сказал Гарагуля.

Вообще-то Гарагуля был способным человеком и яркой личностью. До войны он, к примеру, из цыганского табора организовал колхоз. Потом цыгане разочаровались в колхозной жизни, погрузили имущество в кибитки и уехали неизвестно куда. Приехал Гарагуля в райком партии, развел руками, докладывая: «Мой колхоз уехал».

Он отличался жесткостью по отношению к людям. Время было жестоким, человеколюбие считалось слабостью. Вел себя как помещик-крепостник. Известно, что специалисты в колхозах не держались, поскольку они оказывались виноватыми во всех неудачах. Ведь не секрет, в обкомах и райкомах партии решалось, когда начинать сев или уборку. Знаменитый полевод Терентий Мальцев, получив такую команду выехал в поле, стал босиком на пашню и сказал: «Рано еще сеять, пяткам холодно». Чудом не посадили за подобное «знахарство».

Гарагуля изобрел свой метод «закрепления» специалистов на селе. Он старался подвести их под суд, сделать начет на них, а потом заставить беспрекословно служить ему. Так он поступил с зоотехником, над которым как дамоклов меч висел долг за несколько десятков околевших от какой-то напасти коров. Ведь их по указанию Хрущева якобы «добровольно» выкупали у колхозников, причем осенью. Коровников лишних не было, изнеженных домашним теплым пойлом и лаской животных поместили в дырявый, полуразрушенный курятник. А кур раздали «временно» по дворам тех же колхозников. Если бы Никиту не остановили, то он наверняка бы построил к 1980 году коммунизм военно-крепостнического образца – иного-то он не знал! Конечно, из хрущевской дури ничего путного не вышло. А зоотехника судили, Гарагуля добился отсрочки исполнения приговора и получил в свое распоряжение бессловесного раба.

Меня предупредил помощник бригадира тракторной бригады Погорелов: смотри, Гарагуля, может и тебе тоже что-нибудь подстроить. Он тоже окончил техникум механизации, несколько лет работал в МТС, но в замы к Гарагуле не пошел. Вскоре предупреждение стало сбываться. В гараже у меня находился склад запчастей. Им ведал завгар. Однако Гарагуля потребовал, чтобы я принял склад под свою материальную ответственность.

Однажды я пошел во вторую тракторную бригаду, в Николаевку, а когда вернулся в Перебудову, то увидел дверь склада взломанной. Шоферу председательской «Победы» что-то потребовалось, и Гарагуля дал команду склад вскрыть. Я составил акт о том, что в склад кто-то проник, написал докладную записку на имя Гарагули с просьбой вызвать милицию и провести расследование факта воровства в складе.

Гарагуля, читая мои опусы, жевал губы, а лицо его наливалось кровью.

– Я дал команду вскрыть склад, – сказал он и небрежно кинул мне бумаги.

– Как – вы? Почему не послали за мной в Николаевку?

– Почему-почему – некогда было.

– Я не знаю, кто и что после вас брал на складе. В таком случае я отказываюсь от материальной ответственности за него.

– Как это – отказываешься? Ишь, прыткий какой!

– Вот ключи от склада, кому хотите, тому и поручайте вести склад.

Я повернулся и вышел из кабинета.

– Ты еще пожалеешь об этом! – услышал вдогонку. Пошли крупные нелады в отношениях с председателем.

И так приходилось трудно мне, совершенно неопытному человеку, обеспечивать, чтобы все железное и электрическое в колхозе находилось в исправности. В РТС отпускали в первую очередь запчасти, конечно же, своим старым работникам. У меня и транспорта никакого не было, даже мотоцикла. Очень часто приходилось выходить на дорогу и ехать в Изюм на попутках и таким же образом возвращаться. Денег на колхозном расчетном счету ноль рублей – если на нем появлялась какая-то копейка, банк тут же снимал ее, поскольку колхоз не рассчитался за выкупленную у государства технику. Хрущеву требовались деньги на ракеты, взять их можно было только у колхозников, поскольку газ и нефть капиталисты в то время у нас не очень покупали. Появился «почин» по досрочному расчету с государством – какой почин, если без досрочности не на что ремонтировать технику, покупать горюче-смазочные материалы! И впереди ни зги…

– Всё, – сказал я Гарагуле, – больше я ничего сделать не могу. Поэтому давайте мне расчет.

– Кишка тонка? – усмехнулся председатель. – Я не против. Только вот после того, как будет отремонтирован тракторец, у которого заклинило двигатель. Он же на гарантии? Не отремонтируешь – сделаем начет за каждый день простоя.

Поскольку я всю жизнь был «везунчиком», «тракторец» сломался буквально за час до нашего разговора. Мне даже никто не сообщил об этом, а Гарагуля уже знал. ХТЗ-7, дизельный одноцилиндровый трактор с электрическим стартером, подсунул нам в «Сельхозтехнике» проходимец-завскладом. Причем в долг, можно сказать, на халяву. Гарагуля ему даже какой-то колхозный подарок-взятку привез.

Когда мы брали «тракторец», Гарагуля велел мне осмотреть его, завести, попробовать на ходу Я завел, поездил вперед-назад на разных скоростях, испытал гидросистему – все вроде в порядке. Ящик с запчастями оказался вскрытым – меня это насторожило. Технического паспорта там не нашлось.

– Где технический паспорт? – спросил я у заведующего складом.

– Где-то здесь, – ответил он, готовясь обмыть с Гарагулей покупку.

– Я не возьму трактор без технического паспорта. Он же на гарантии!

– Ну не нашел я паспорт, найду! – заговорил блатной интонацией завскладом.

– Что ты пристал к человеку? Сказал, найдет, значит, найдет. Гони «тракторец» в Перебудову В следующий раз приедешь и заберешь, – сделал выговор мне Гарагуля.

Я сел на «тракторец» и поехал в Перебудову. Технический паспорт завскладом в «Сельхозтехнике» так и не нашел. Тракторист, который работал на ХТЗ-7, стал замечать подъем уровня масла в картере двигателя. В картер попадала вода. Но почему? Я сказал трактористу, чтобы он больше его не заводил, а сам вновь поехал в «Сельхозтехнику».

И надо же такому случиться: кто-то сел на «тракторец» именно в тот день, когда я решил увольняться, и именно в тот же день он «показал кулак» – на профессиональном сленге это означает, что шатун пробил блок. Да, Гарагуля крепко меня зацепил! Он ведь знал, что я так и не получил технический паспорт.

Завскладом, ссылаясь на занятость, со мной старался не говорить. Вообще-то он походил на обезьяну, передвигался как-то боком, руки опущены, а лицо – плоское, морщинистое, обвисшее, какое-то гамадрилье… Мои друзья детства предлагали устроить ему в каком-нибудь переулке по высшему разряду «темную», но в гамадриле еле-еле душа держалась – толкни нечаянно, он тут же отбросит «коньки».

Шел уже второй месяц, как мне, выражаясь по-современному, Гарагуля «включил счетчик». И все-таки я технический паспорт нашел.