А. Дроздов - В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле

Аспирантские годы каждый вспоминает по-разному. Для меня это были самые беспечные, интересные и свободные годы.

1953 год! Позади остались дипломная работа и государственные экзамены. Географический факультет закончен с красным дипломом. Выпускникам всех факультетов его одновременно вручал ректор МГУ академик И. Г. Петровский. Было чувство удовлетворения. Думаю, оно знакомо многим.

Предстояло волнующее распределение. От него зависело – как сложится наша жизнь в будущем. В наше время это был очень решительный момент: у нас не было свободного выбора. Мы подчинялись решению Государственной Комиссии. Именно она определяла, где нам быть. Мне лично повезло. Государственная комиссия удовлетворила заявку Института географии АН СССР на специалистов-климатологов. При этом предусматривалось одно место в аспирантуру.

Мое знакомство с Институтом географии состоялось в 1952 г. – это было связано с моим участием в работах Комплексной экспедиции совместно двух институтов АН СССР: Института географии и Института физики атмосферы. Полевые исследования проводились в рамках актуальной проблемы, связанной со «Сталинским планом преобразования природы» – борьбы с засухой и суховеями. Район исследований – Прикаспий (Западный Казахстан). К этой работе нас привлек проф. Б. Л. Дзердзеевский, зав. отделом климатологии и гидрологии Института географии АН СССР.

В 1953 году в аспирантуру Института поступала, пожалуй, впервые такая большая группа – более 7 человек. Большинство окончили московские ВУЗы: географический факультет МГУ, Институт международных отношений, Институт востоковедения и др., но были и из других городов. На подготовительных занятиях, консультациях мы быстро вошли в контакт и в чем-то помогали друг другу.

В Институте было два места, где обычно проходили наши беседы: актовый зал и читальный зал библиотеки. В актовом зале официально стояли стол и шкаф, принадлежащие аспирантуре, а в библиотеке – получали научную информацию.

В наш молодежный коллектив, готовившийся к экзаменам, органично вписалась молодая сотрудница библиотеки – Инна Аксельрод. Она заслуживает, чтобы вспомнить о ней: энергичная, всегда приветливая, отзывчивая, понимающая наши волнения и проблемы. Она нас ориентировала в выборе литературы, которая могла быть полезной и облегчить сдачу экзамена. В нашей библиотеке она работала недолго и исчезла с моего горизонта. Спустя 50 лет после этого «тревожного» 1953 года я вновь встретилась с ней необычно. Инна Аксельрод-Рубина (вторая фамилия по мужу) публикует в двух книгах «Жизнь как жизнь» свои воспоминания (И. М. Аксельрод-Рубина. Жизнь как жизнь. Воспоминания. Иерусалим, 2006). В ней она находит место, чтобы отразить атмосферу в 50-е годы в нашем Институте. Подчеркивает атмосферу неформальную, доброжелательную. Это она ощутила особенно, так как после окончания Института иностранных языков (немецкий язык), до принятия на работу в библиотеку нашего Института, неоднократно получала видимые и невидимые отказы. Это было связано с ее отцом, который был репрессирован. Теперь в официальных публикациях подчеркивают его высокий профессиональный уровень, как одного из лучших арабистов и незаслуженно репрессированного сотрудника органов разведки. Инна Аксельрод отдает должное сотрудникам нашей библиотеки и тепло отзывается об ученых Института, с кем ей приходилось общаться в эти годы.

Аспирантура – это «особое сословие», можно сказать двойного подчинения: административного (зав. аспирантуры) и научного (научный руководитель в отделе). Эти «силы» обычно «сходились» на заседаниях Дирекции и в заключение – на Ученом совете ИГАН. Приемная комиссия в аспирантуру была неформальной и с юмором. Я исхожу из того, как рассматривали мое личное дело. Случилось маленькое замешательство, которое было вызвано фразой в моей характеристике, данной на географическом факультете МГУ. По «доброте своей души» слишком идейный секретарь комсомольской организации написал: «Не восприимчива к критике». У членов комиссии это вызвало улыбку. Такая реакция мне стала понятной позднее. Я узнала, кто был председателем комиссии – зам. директора ИГАНа, член-корреспондент АН СССР Г. А. Авсюк, удивительный человек с большим юмором и чувством доброжелательности. Заведующим аспирантурой в наше время был Георгий Дмитриевич Кулагин, д.г. н, специалист по экономике Италии, позднее он стал зам. директора Института. Прошло много лет, но он остался в памяти. От него исходила всегда приветливость, открытость, в общении был прост и доступен для нас.

Традиционно в Институте географии День Победы – 9 мая посвящался воспоминаниям наших сотрудников – участников войны. Однажды в такой день Г. Д. Кулагин рассказал некоторые факты из своей жизни военных лет. Легко было представить, что его путь был непростым. Самым ярким у нас осталось воспоминание о его участии в организации подготовки восстания в Праге до входа советских войск. В связи с этим событием Г. Д. Кулагин был удостоен самой высокой награды – Ордена за Пражское восстание.

Г. Д. Кулагин был искренним и доверительным в отношениях с нами – молодыми аспирантами. Невольно в ответ он вызывал у нас глубокое чувство уважения и желание ответить ему чем-то приятным. Так однажды, когда я уезжала в экспедицию, Георгий Дмитриевич попросил меня привести ему дыню из южных районов. К сожалению, на нашем пути их не было. Взамен мы привезли ему ящик слив особого сорта. Мы их снимали собственноручно с дерева в одном из опытных хозяйств Ростовской области.

Приближался срок окончания моего пребывания в аспирантуре. В это время начиналась подготовка работ по программе Международного геофизического года (МГГ) – 1957–1959 гг. Сотрудники отдела гляциологии нашего Института предложили мне принять участие в зимовке в Арктике на Земле Франца Иосифа. Об этом предложении я сказала моему руководителю проф. Б. Л. Дзердзеевскому – заслуженному полярнику. Он посмотрел на меня внимательно и сказал: «Нет. Мы найдем Вам здесь место. В крайнем случае – на Загорском стационаре». Проф. Б. Л. Дзердзеевский в 30-е годы руководил метеорологическим обслуживанием всех экспедиций в Арктике, был на зимовках, в том числе на о. Рудольфа в течение всего времени дрейфа «СП-1». Он прекрасно представлял меня в этих суровых условиях Арктики.

После окончания аспирантуры я один месяц была лаборантом. Затем получила место в штате – м.н.с. в отделе климатологии и гидрологии. Это был заключительный момент моей аспирантской жизни.