Борис Щербаков - Военмех – несекретно

– Четыре.

– Хорошо?

– Хорошо!

Еще не заходившие в аудиторию студенты приободряются – значит, все не так страшно.

По другим предметам экзамены проходили схожим образом: экзаменационный билет, доска, мел, дискуссия с экзаменатором, его вердикт и – гора с плеч.

Последний экзамен в этой сессии прошел 22 января по химии. Мне очень хотелось получить отличную оценку – не вышло. В итоге на «отлично» в той сессии я сдал только начертательную геометрию и получил оценки «хорошо» по математике и химии. Это не техникум, где у меня были сплошные пятерки, здесь, в институте, требования оказались повыше.

Не успел я выбрать, чем бы заняться на каникулах (а в Военмехе студентам предлагали большой выбор спортивных развлечений), как узнал от представителя факультетского бюро ВЛКСМ, что в институте формируется бригада лесорубов. Из нашей группы следовало выбрать двух человек, которые могли бы поехать на эту работу в область. Назвали мою кандидатуру, которую, почему-то, все дружно поддержали. Вторым стал Аскольд Гулин, наш спортсмен.

«Ну что же, учеба слегка утомила, подышать две недели свежим воздухом и физически поразмяться – не вредно», – подумал я.

Через два дня от главного здания института отправился автобус. Минуя Стрельну, Петродворец, Ломоносов, Лебяжье, через два с лишним часа пути, он свернул с асфальтового шоссе и по проселочной заснеженной дороге прибыл в деревню Тентелевка. Здесь к нам присоединился бригадир из местного колхоза, и мы поехали на хутор, где стояла одна деревенская изба – место нашей дислокации.

Всего нас было двенадцать человек, десять парней и две девушки Нина Голубева и Лида Потанина, которые должны были готовить еду на всю команду.

Зашли в избу и увидели комнату с низким потолком, в ней большая русская печь, дощатый пол со щелями, десять металлических кроватей, приставленных передними спинками к длинной стене. Кровати стояли плотно друг к другу, поэтому попасть на них можно было, перелезая через заднюю спинку. А вот для девушек спальное место мы выделили на печи.

На сундуке в углу комнаты были сложены ватники, ватные брюки и валенки. Там же стоял фанерный ящик, в котором хранились продукты: мясные консервы, сахар, крупа, макароны и что-то еще. Бригадир открыл крышку в полу и показал, где в подполье лежит картофель. В сенях на полу сложены топоры, двуручные пилы, молоток, точильный камень и другие инструменты.

В избе было холодно, хозяйка на время нашего пребывания в ее доме, ушла к родственникам в деревню. Двое из наших товарищей взялись растопить печь, принесли дров, приготовили растопку, и огонь весело запрыгал между поленьями. Но, что это? Дым устремился прямо в комнату, хотя одна вьюшка была предварительно открыта. Оказалось, таких вьюшек было две, вторая открывалась сбоку, и надо было встать на приступок, чтобы достать ее. Дым долго не выветривался, но потом все устроилось.

Наши хозяйки, не теряя времени стали готовить еду, а Юра Нестеренко из группы А-827, привезший с собой патефон и пару пластинок, завел его, чему мы вначале страшно обрадовались, но напрасно. Юра сказал, что будет заводить патефон только в момент подъема в восемь часов утра с песней: «Май, цветущий май…» в сопровождении пианиста А. Цфасмана. Откровенно говоря, в конце командировки нас трясло, когда мы утром слышали эту в общем-то неплохую песню. Зато вторая неаполитанская песня: «Скажите, девушки, подружке вашей…» нам нравилась в любое время.

Бригадир, убедившись, что мы устроились, попрощался, сказав, что придет завтра утром и отведет нас на лесную делянку, где можно пилить лес. Легли спать довольно поздно, среди ночи волки устроили концерт на несколько голосов.

Утром гречневая каша с тушенкой, компот из сухофруктов и бригада лесорубов, переодетая в зимнюю одежду, отправилась в лес. В этот год снега выпало больше обычного. Зимний лес в этих краях, укутанный снежным покрывалом, имеет своеобразную красоту, хотя цветовая палитра, по сравнению с летом и осенью, в зимнее время состоит, в основном, из двух цветов – белого и черного. Белого, конечно, больше. На фоне этого белого – изумительная вязь черного: стволов деревьев, сучьев, тонких переплетенных ветвей, сплошные кружева. Тут я убедился, что природа из простых материалов может создать произведения искусства. Лес смешанный – лиственный и хвойный, елки не задерживают снег на своих лапчатых ветвях, зато внизу образуется снежная юбка такого изящества, которому позавидует самая придирчивая модница.

Прошли метров двести. С правой стороны открылась делянка, на которой еще до нас кто-то поработал. Следы гусеничного трактора, разбросанные сучья, вытоптанный снег. Бригадир рассказал, какие деревья можно пилить, как складывать срубленные сучья, что очищенный ствол дерева надо разрезать на части длиной по два метра, складывать их в штабель. Объяснил он и технологию валки дерева. Сначала топором у самой земли вырубать глубокую засечку со стороны, куда дерево должно упасть. На противоположенной стороне двуручной пилой делать запил почти до самой засечки. Обратил наше внимание на меры безопасности, просил при валке дерева учитывать направление ветра, посоветовал разбиться на пары и разойтись на такие расстояния, чтобы при падении дерева было безопасно для нас.

В первый день работы каждая пара лесорубов обработала от трех до четырех деревьев. Штабель складировали между двумя рядом стоящими деревьями. Под штабель положили по два тонких дерева, чтобы напиленные куски не утонули в снегу.

Возвращаясь домой, на отдельно стоящем дереве сделали отметину – первый день отработали. Наши поварихи приготовили обед, и все с удовольствием утолили голод, аппетит был отменный. Так прошла первая неделя.

В выходной день к нам неожиданно пожаловали гости – приехал секретарь комсомольского бюро факультета Лев Горчаков со своим замом. Мы их прилично накормили. Они осмотрели наш быт и внимательно проследили, сколько кубометров древесины удалось заготовить. Цифры их вполне удовлетворили. Впрочем, на следующей неделе производительность нашего труда несколько увеличилась – сказывался приобретенный опыт.

Однажды утром по дороге на делянку мы повстречались с волками. Они шли по своей тропе гуськом, не обращая на нас никакого внимания. Возможно, волки уже привыкли к людям, которые ежедневно работали в лесу. Вечером, после плотного ужина, находясь в постелях, мы долго шутили, кого бы из нас пожелали эти голодные звери. Предложений было много.

Стараясь как-то разнообразить нашу лесную жизнь, девушки однажды приготовили нам соленый чай, но мы их быстро простили, потому, что у них на печке стоял готовый чайник сладкого.