Брайан Крэнстон - Жизнь в ролях

А потом однажды диктор телевидения сказал: «Мы прерываем свою программу, чтобы передать сообщение особой важности». В последующие годы всякий раз, когда такое случалось, я весь напрягался, как струна.

А тогда на экране возник хмурый и встревоженный Уолтер Кронкайт и сказал: «Мы получили срочное сообщение из Далласа, Техас. Судя по всему, это официальная информация. Президент Кеннеди умер сегодня в час дня по центральному времени США». Я помню, как Кронкайт снял очки. В этот момент он перестал быть бесстрастным журналистом. Эта маска исчезла, и он превратился в обычного человека, потрясенного неожиданным известием.

Помню, кто-то в комнате ахнул. Началась паника. Мама плакала, обхватив себя руками так, словно ей было зябко. Потом она села на телефон, напрочь забыв о нас с братом. Взрослые с нетерпением ждали дальнейших новостей. Пришел отец. Вид у него был мрачный. Соседи, проходя мимо нашего дома, останавливались – людям необходимо было успокоить себя и других словами о том, что все будет хорошо. Не знаю, насколько я тогда понимал, что происходит, но я чувствовал, что это что-то очень серьезное и неприятное. Потом у нас появился новый президент, Линдон Джонсон. Он очень смешно говорил. Мне никогда раньше не приходилось слышать такого сильного техасского акцента. И еще мне казалось, что у его жены очень странное имя.

Родители тогда выглядели очень подавленными. Мы, дети, впервые по-настоящему почувствовали, что в жизни есть страх, смерть и горе. Мы не знали, что нам делать, как себя вести. Кто-то из соседских детей сказал: «Мы больше не будем играть с оружием». И мы в самом деле перестали это делать, хотя оружие нам очень нравилось. Нам казалось, что этим демонстративным жестом мы можем как-то повлиять на происходящее в мире вокруг нас. Впрочем, это продолжалось недолго. Все понемногу успокоились, и жизнь вошла в нормальную колею. Правда, это была уже несколько другая, новая нормальная колея.

В то время как я был довольно общительным ребенком, мой брат Ким несколько отличался от меня. Будучи довольно замкнутым, он превосходил меня в сообразительности, но уступал мне в физическом развитии. Однако практически во всем остальном мы очень походили друг на друга – братья в полном смысле этого слова. Мы оба были очень активными и деятельными. Ким стал моим первым режиссером. Он написал сценарий и поставил в студии «Макналти-авеню гараж продакшн» пьесу «Легенда о Фрэнке и Джесси Джеймсах». Я получил роль Фрэнка Джеймса. На роль Джесси мы решили взять одного из сыновей живущего по соседству семейства Барал. В этой семье было пятеро сыновей, и мой брат выбрал на роль жестокого преступника, находящегося вне закона, среднего, Говарда. Сам Ким сыграл шерифа, нескольких жертв преступлений и жителей городка, в котором происходило дело, а также следователя и журналиста. Не знаю, почему он не привлек к постановке кого-нибудь еще – в округе было полно ребят. Возможно, он запланировал для них роль зрителей и хотел, чтобы они заплатили какую-то мелочь за возможность посмотреть спектакль.

С декорациями пришлось повозиться. Покрытые снегом горные пики мы изобразили, набросив простыни на поставленные друг на друга картонные коробки. Синий пластиковый чехол для машины превратился в бурную реку. Рядом мы положили небольшое чучело аллигатора – ведь, согласно нашим представлениям, когда-то Дикий Запад кишел этими тварями. Разумеется, кульминационной сценой постановки была смертельная перестрелка. Мы играли радостно и самозабвенно, изображая, будто хотим во что бы то ни стало покончить друг с другом.

Мой первый опыт работы в качестве профессионального актера я также получил, участвуя в семейном проекте. Отец придумал, срежиссировал и спродюсировал целую серию рекламных роликов для религиозной организации «Юнайтед крусэйд» [3] Crusade – крестовый поход ( англ. ). , которая позже сменила название на «Юнайтед уэй». Полагаю, у ее членов не было планов развязывания кровавой религиозной войны – эта организация занималась благотворительностью. В главной роли отец снял меня. Мне в то время было семь лет. Сюжет серии рекламных клипов, о которых идет речь, был довольно простой. Сначала я играл с ребятами в бейсбол на пустыре. Внезапно мяч улетал на улицу. Я бежал за ним, выскакивал на проезжую часть и попадал под машину. Меня грузили в автомобиль «Скорой помощи», срочно везли в реанимационное отделение больницы и с ног до головы упаковывали в гипс. Потом гипс снимали, я проходил курс физиотерапии – делал гимнастические упражнения на параллельных брусьях, в бассейне, заново учился ходить. Наконец, в заключительной сцене, держась за руки с женщиной, которая играла мою мать, я радостно покидал больницу – полностью выздоровевшим.

Я очень хорошо помню, как снимались все эти эпизоды. И до сих пор не забыл чувство, которое тогда испытывал. Мне казалось, что я делаю что-то важное. Возможно, это было связано с тем, что ко мне было приковано внимание других людей. Но я думаю, дело не только в этом. Я отчетливо ощущал, что делаю нечто такое, что больше и важнее меня самого.

Мне очень нравилось сниматься у моего отца. Мне он казался крупным мужчиной – с мощной грудью и густыми темными волосами, в которых, еще до того как ему исполнилось сорок, заблестели серебристые нити благородной седины. В моем детском представлении отец был очень высоким, и лишь с возрастом я с удивлением понял, что рост его не превышал пяти футов девяти дюймов.

Я нисколько не сомневаюсь, что мой отец хотел стать «звездой». Он был настроен очень бескомпромиссно. В молодости его не устроил бы никакой другой статус. Но ему надо было оплачивать счета. Когда он не был занят как актер, отец писал сценарии и пытался зарабатывать деньги бизнесом. Как предприниматель он за свою жизнь сменил много занятий. Например, он создал компанию, которая предоставляла гольфистам, отрабатывающим удар, материалы видеосъемки – для того, чтобы им легче было совершенствовать свою технику. Открыл центр активного отдыха с батутами, а затем бар и кофейню. У него были планы создания компании, доставляющей грузы по воде на катамаранах. Он руководил журналом, выпускавшимся специально для туристов, приехавших в Голливуд, – издание называлось «Звездные дома». Был даже период, когда отец водил экскурсии в позолоченный дом Либераче.

Идей у него было хоть отбавляй. За каждую новую затею он брался с огоньком, но редко добивался успеха. Отец был очень креативным человеком с большими амбициями, но ему не хватало делового чутья. Его неудачи множились, и это угнетало его. И все же он не сдавался.