Борис Костин - Генерал Георгий Шпак

Если батальон занимал призовое место, входил в первую тройку, то комбату на выбор – досрочное звание или направление в Академию. Первый «период» был для меня самого учебным, выдающихся успехов за эти полгода я не достиг, но за первые месяцы нового для себя дела четко осознал, как мне «взять» то самое призовое место. Выработал свою методику занятий с личным составом, с офицерами и младшими командирами. И уже следующий «период» стал для моего батальона призовым. Три последующих «периода», то есть полтора года, я уже из «тройки» не выходил. В те два с лишним года, что я прослужил комбатом в учебной дивизии, не щадил себя. Бывало, неделями спал по два-три часа, а остальное время «пахал». Но и с подчиненных спрашивал за дело по полной программе. Как говорится, драл по три шкуры со всех: и с лейтенантов, и с сержантов. До сих пор я убежден: боевая учеба (и не только она) должна протекать в жестком режиме. Говорил ведь Александр Васильевич Суворов: «Тяжело в учении – легко в бою!» Да и некоторым гражданским руководителям не помешало бы в свое время пройти службу под началом требовательного командира.

Звание майора мне присвоили досрочно, и по рекомендации командования я получил направление в Академию имени Фрунзе.

Так как я закончил Рязанское десантное училище с отличием, мне для зачисления в Академию надо было сдать на отлично только профилирующий предмет. Если бы я сдал его на четверку, надо было бы сдавать еще два предмета. Пришлось поднапрячься, сдал на пятерку.

Военный гарнизон – уникальная цивилизация, с примитивной архитектурой однотипных ДОСов [4] ДОС – дом офицерского состава. , с бесконечным броуновским движением – переселениями, переездами к новому месту службы, с перебранкой домашних хозяек по поводу и без оного, с посиделками «отставных жен», с перемыванием косточек и прослушиванием «сарафанного радио», с земными заботами о малых детушках, с поисками работы, с бесшабашными офицерскими застольями, с пугающим топотом посыльных и сотрясающим городок надрывным криком: «Тревога!»

На моей памяти немало офицерских судеб, исковерканных неверностью жен, их бегством из заштатных «гарнизонных дыр», неспособностью быть верными спутницами и помощницами мужьям. В противоположность таким мне доводилось слышать из уст женщин, которые с достоинством пронесли по жизни высокое звание офицерской жены, очень точную и емкую фразу: «Мы служили».

И вовсе не случайно замечательный поэт Николай Доризо и композитор Валерий Петров воспели преданность и верность офицерских жен:

В армейском житье понятие «прочный семейный тыл» отнюдь не риторическое, и женщина, которая решила стать женой офицера, заранее обрекала себя на все «прелести» гарнизонной жизни, в которой случались и забавные истории. Об одной из них рассказывает Г. И. Шпак.

…Однажды Алла попыталась напомнить мне о вырванном сутра обещании вытрясти после службы половики. С этими половиками связана в нашей семье одна «шутка со смыслом».

По хозяйству я старался помогать супруге, но не любил это афишировать. А жене, конечно, хотелось, чтобы все в военном городке видели, какой у нее муж-помощник. Тем более, что один командир полка уж больно красиво это делал. В воскресенье поутру взвалит, бывало, на себя половики, ковер, еще что-то и публично выбивает все это на виду у умиляющихся офицерских жен. Мне Алла говорила: «Ну посмотри, как красиво. Ты что, вот также не можешь?» Нет, сам я все дела хозяйственные делал вечером, иной раз после одиннадцати. Так что соседки мои старания не наблюдали, и похвалиться мужем, прилюдно работающим по дому, шансов у Аллы было маловато…

Кстати, потом выяснилось, что «показательный» тот семьянин с половиками имел на службе роман с подчиненной телефонисткой. И после того, как это стало известно, вышел большой конфуз. Так что, когда речь заходит о показухе где бы то ни было – в семье, армии или политике – я с иронией называю это «тряской половичков».

В самый разгар гражданской войны руководству страны Советов стало ясно, что затянется она на длительный срок, и без краскомов, обладающих серьезным багажом военных знаний, победа окажется призрачной. Так появился в свет приказ Реввоенсовета от 7 октября 1918 года о создании Академии Генерального штаба РККА. Через три года Академия сменила вывеску на Военную академию РККА, а в апреле 1924 года ее возглавил М. В. Фрунзе. В ноябре 1925 года, после смерти Фрунзе, Академия стала носить имя этого прославленного советского военачальника и теоретика, а после нескольких десятилетий своего существования ее полное название звучало так: Общевойсковая военная орденов Ленина, Октябрьской революции, Краснознаменная, ордена Суворова академия имени М. В. Фрунзе.

В Советской военной энциклопедии о ней говорится следующее:

Высшее учебное заведение Советских Вооруженных Сил, предназначенное для подготовки общевойсковых офицеров, научный центр по исследованию проблем общевойскового боя и армейских операций. Находится в Москве.

Как мы видим, о специфике ВДВ – ни слова. И это было головной болью В. Ф. Маргелова, поскольку вопросы боевого применения частей и соединений ВДВ в стенах известной на весь мир Академии глубоко не изучались. Так постепенно вынашивалась идея о создании самостоятельной кафедры. И 1969 год можно назвать ее рождением. За многие годы не единожды сменялось командование, профессорско-преподавательский состав, учебные программы, но неизменными оставались как принципы обучения, так и особый десантный дух и подлинное уважение к выпускникам.

Слово Г. И. Шпаку.

Я был счастлив и горд, что попал в Академию, по сути запрыгнул в последний вагон уходящего поезда. Повторюсь, слушателем очной формы обучения мог стать офицер не старше 32 лет. Я же был принят в Академию всего за восемь дней до этого срока. И тогда, и сейчас это учебное заведение котируется очень высоко во всем мире. Достойная кузница офицерских кадров. По прибытии в Академию, спустя сутки я был назначен командиром, точнее, старшим группы. Нас было шесть майоров, остальные – старшие лейтенанты и капитаны. Начальник кафедры Владимир Иванович Головко собрал группу и объявил, что майор Шпак будет командиром группы. Как он изучал коллектив – тайна за семью печатями. Шел 1975 год.

Общее настроение в армии тех лет – все готовились к большой войне. Поэтому к изучению преподаваемых нам дисциплин относились более чем серьезно.