Кирилл Черноризов - Великий еси Господи… Жизнь и проповедь святого Гавриила Ургебадзе, исповедника и юродивого

Существует много видов письменности: арабы пишут справа налево, мы пишем слева направо, китайцы пишут сверху вниз, но кто-нибудь слышал про то, чтобы писали снизу вверх? Сейчас расскажу, к чему я веду. Отец Гавриил во дворе своего дома абсолютно сам, в одиночку построил церковь. Три раза ее разрушали и три раза он опять строил. И он в ней написал: «Хвала Всевышнему Господу», но не как обычный человек написал бы слова – сверху вниз, и слово «Господь» оказалось бы внизу, – он написал эту фразу наоборот, так чтобы Господь оказался наверху, – это был его взгляд на все.

У отца Гавриила были такие манеры, что актеры союзного масштаба, народные артисты советского союза приходили на него посмотреть. Если бы ты его увидел, ты бы подумал: «С кем я нахожусь?..» Например, он с тобой разговаривает. Взял, допустим, книгу, отвернулся, повернулся – и облик у него уже другой. Он мог его менять каждую секунду, иногда даже шокировал.

Никогда не было такого, чтобы он кому-то сказал «сын мой». Его формой обращения было: «брат», «сестра», а дистанцированный вариант – «ближний». Например: «Брат мой, Кирилл, это так, так, так». А если ты не понимаешь, переспрашиваешь, то он уже обращался: «Ближний мой» – немного дистанцировался. И никогда не бывало такого, что: «Я тебя благословляю, чтобы ты сделал так, так и так». Он всегда обращался с просьбой, и просьба эта была такая, что ты не смог бы отказать. Как, например, когда маленький ребенок только начал разговаривать и что-нибудь просит – ты не сможешь отказать.

Однажды я отца Гавриила спросил: «Каков ваш крест?» Он по-юродивому по-своему сказал: «Грузия и половина России». Но сейчас слава о нем идет уже по всему миру. Иконы отца Гавриила мироточат.

Он во всем был победителем. Как в Псалтыри у Давида: «Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся? Господь Защититель живота моего, от кого устрашуся?»

Звиад Ониани

По понедельникам мы ходили в Тбилиси в Сионский кафедральный собор на молебен, который служил Патриарх. Шел 1991 год, неспокойное время. Транспорт не ходил на улице было опасно. Мы возвращались из Тбилиси обратно в монастырь во Мцхету, и вдруг кто-то выскочил на дорогу: это были вооруженные люди, нам приказали остановить машину. Отец Гавриил, который был с нами, очень разозлился: как эти люди посмели нас остановить?! Он сказал, что, мол, сейчас я выйду и покажу им, как нас останавливать. Я испугалась, боялась, что будет только хуже из-за того, что отец Гавриил выйдет, вдруг будут стрелять. А он вышел из машины, что-то им сказал, те сразу успокоились и с миром нас отпустили.

Как он молился? Я с книгой его не видела, но он постоянно молился, все время молился или помогал людям. У него были четки, по которым он молился в келье. Всегда говорил словами из Евангелия, – других книг у него я не помню.

Как он спал? Один раз я зашла к нему в келью; стояла поздняя осень или зима, уже было очень холодно. Отец Гавриил лежал в тахте: откидная крышка кровати была открыта, он лежал внутри и говорил, что ему очень холодно. Может быть, ему правда было холодно, но скорее он спал так, чтобы почувствовать себя в гробу. Не знаю, насколько это помогало от холода.

Отец Гавриил часто говорил: «Я голоден!», «Не накормили меня! Срочно мне лобио сварите!». Но, когда ему готовили, он потом этим угощал гостей, говорил: «О, ко мне гости идут! Приготовьте еду для гостей!» Я ни разу не видела, чтобы он сам ел. Еду ему приносила, но за едой я его никогда не видела. Вино немного пил, это видела.

Еще он учил послушанию и очень не любил формализм, раздражался, когда матушки вечером приходили к нему и хоть и по старой монашеской традиции, но по сути формально говорили: «Прости, отче». Он спрашивал: «За что тебя простить? Что ты мне сделала?»

По имени никогда меня не называл, звал «Кутаисо» [10] «Кутаиска», от названия города Кутаиси, в котором родилась матушка Евдокия. Матушка пришла в монастырь в возрасте двенадцати лет, на монашество ее благословил отец Гавриил, она была ему как дочь. . А потом, много лет спустя, я как-то пришла к нему, ему было уже очень плохо, он лежал, щеки были красными от жара. Я спросила: «Ты не узнал меня?», потому что он всегдавстречал меня с большой теплотой и любовью, а сейчас просто благословил и ничего не сказал. И он ответил: «Кутаисо», мол, как это не узнал. Больше ничего не сказал.

У него была очень большая любовь к людям.

мон. Евдокия

Старец Гавриил среди святых особенно любил святителя Нектария Пентапольского (Эгинского), фотография которого находилась у него среди икон в башне св. Мириана. На этой фотографии было изображено нетленное тело святого в гробу. Как-то раз, еще в студенческие годы, я спросил отца Гавриила о том, кто изображен на этой фотографии и почему она находится среди икон. Он с некоторой печалью рассказал мне о жизни святого Нектария и в заключение добавил: «У нас с ним была похожая жизнь, и по смерти мы тоже будем похожи». Этим он, с одной стороны, хотел сказать о гонениях в течение жизни, а с другой – о нетлении после смерти. «Он окончил свою многострадальную жизнь в женском монастыре – и со мной так же будет».

Многие отмечают сочетающиеся в характере отца Гавриила мягкость и строгость. Он был необыкновенно мягок даже с большими грешниками, в которых видел покаяние, и в то же время неприступно строг с нераскаявшимися гордецами, чем многих из них склонил к покаянию. Он плакал с плачущими и радовался с радующимися.

Все, кто знал отца Гавриила, могут подтвердить, что это был необыкновенно простой, смиренный, любящий и в то же время грозный и прямой в обличении гордых и нераскаявшихся грешников человек. Когда он гневался или обличал тебя, чувствовалось, что его устами говорит Сам Господь, – такой Божественной властью и силой обладали его слова. Но, если он замечал, что ты раскаиваешься, он обнимал тебя, прижимал к своей груди и вселял в твое сердце надежду на спасении.

Ближе к смерти отец Гавриил из-за сильной слабости уже не мог вставать с постели. Из монастыря Светицховели пришел иеромонах для совершения над ним таинства соборования. В это время во дворе монастыря Самтавро кинорежиссер Чохонелидзе снимал фильм о великом подвижнике Антимозе Иверийском. Увидев прикованного к постели умирающего монаха Гавриила, он с болью сказал: «Эх, какой монах умирает». Узнав, что таинство соборования помогло отцу Гавриилу подняться, режиссер очень удивился и попросил его: «Может быть, вы разрешите снять крестный ход с вами?» Во время крестного хода впереди шел старец Гавриил, кропя святой водой, а за ним с пением и иконами шла игуменья и матушки. После этого кинорежиссер попросил отца Гавриила принять участие в фильме, в котором была сцена перенесения преподобным Гавриилом [11] Преп. Гавриил родился в Иверии (древнее название Грузии), вел отшельническую жизнь на Святой Горе Афон (территория Греции) недалеко от монастыря Иверон. По велению Богородицы пошел по морю для того, чтобы принести чудом явленную в волнах Иверскую икону Богородицы в монастырь Иверон, где она находится по сей день. Иверской иконы Божьей Матери в Иверский монастырь на Святой Горе Афон. Тот ответил: «А как же! Но со мной вместе должны быть семь настоящих монахов!» – и он перечислил настоятелей монастырей. Через некоторое время батюшка начал юродствовать. Он красиво воздел руки вверх и спросил режиссера с улыбкой: «А как же мне пройти по воде? Авось буду пьяным, да и упаду?»