Антон Василенко - Я дрался за Украину

А.В. — Это происходило в 1941 году, в первые месяцы немецкой оккупации?

А.И. — Да. Немцы очень странный народ. Им не дашь приказ — они ничего не сделают. И поэтому они тогда позволяли нам все это делать. Они заняли пространство, и были этим довольны. Мы ехали, и немцы ничего не делали нам. А украинские люди были настолько счастливы, что освобождены! Жали свою рожь на своей земле… И мы говорим: «Дай Боже, люди так счастливы, что уже коммунистов нет!»

Доехали мы до Львова и видим — Львов весь в красно-черных немецких флагах, но там еще была украинская власть. Мне дали общежитие на Драгомовича (название улицы может быть указано неверно – прим. А.В.) и талоны на обеды, на два-три дня.

Во Львове я пошла к знакомой даме из гетманской партии и рассказала о своем участии в походной группе. Она мне и говорит: «Куда Вы идете? На смерть!» А я говорю: «Я не могу отказаться, я националистически настроена!» И уехала. Еще я встречалась со своими знакомыми из Перемышля, виделась со многими украинскими националистами, и они меня спасли от ареста. Один старый националист сказал мне: «Я уцелел потому, что мне снились яйца, а это к аресту. И я не пришел туда, где арестовывали. Специально опоздал». В те дни многих наших арестовали, а я осталась на свободе и мне посоветовали бежать. Но все равно в моих планах было ехать в Житомир – поднимать молодежь на националистическую борьбу. Тот националист и говорит: «Я знаю, как Вам поехать в Житомир. Вы устройтесь там на работу». И я устроилась в главную дирекцию железных дорог «Юг», так как все ее рабочие должны были ехать в Одессу. Со мной там еще работала девушка Калитовская. Я сориентировалась сразу и увидела, что надо строить подпольную сеть. В то время немцы взяли Киев, взяли Одессу, и они уже боялись нас, украинок, брать в Одессу, вместо нас взяли «фольксдойч». Тогда я и начала создавать сеть ОУН. Нас передали в главную дирекцию железных дорог «Львов», и я стала работать у них, а параллельно делала подпольную работу. Во-первых, я всегда могла своим ребятам доставать «пасиршайны» (проездные документы – прим. А.В.) . Немцы не позволяли никуда ехать без «пасиршайнов». И я с девушками ехала на вокзал и просила их у секретарш-украинок как будто для себя, но отдавала ребятам. И ребята обратили на меня внимание. А на тот момент я уже создала небольшую подпольную сеть. Ребята-оуновцы заинтересовались нами и наладили контакт с моей сетью.

Когда арестовали наших, одна подруга из Стрыя, которая тоже была в походной группе, говорит мне: «Я иду на запад, надо бежать». А я ей говорю: «Как это бежать? Люди жизнью рисковали, а я буду бежать?» И что я потом узнала — я до сих пор жива, а она уехала на Запад, вышла за украинца, завела детей, они все семьей ехали в машине и все погибли. Вот Бог управляет человеком, а ты хочешь перехитрить Бога? Порядочный человек никогда не бросит свой народ! Я осталась и сколько беды пережила… Но жива.

В 1942 году со мной захотел видеться подпольщик «Смола» (также имел псевдо «Арпад» и «Золотарь»). Он пригласил к себе меня и Галину Голояд (участница УПА, украинская писательница, умерла в Киеве в 2003 году – прим. А.В.) . Она тоже жена героя, ее мужа поляки замучили в тюрьме Береза-Картузская. (Мирон Григорьевич Голояд – член ОУН и УПА, неоднократно заключался под стражу в лагерь Береза-Картузская, однако погиб не в лагере, а в бою с НКВД 1 ноября 1944 года возле села Грабовка Калушского района Станиславской области – прим. А.В.) «Смола» при встрече мне сказал, что я буду руководителем женской сети ОУН во Львове, а Голояд будет возглавлять женскую районную организацию. Как руководитель я, например, проводила уроки истории, географии – то же, что делала в Варшаве. Но тут еще надо расширять сеть. Мы собрали сторонников ОУН, которые сами себя облагали налогами, делали взносы. Один инженер, которого я нашла, дал, помню, целых 100 злотых. Еще мы организовывали подпольные встречи членов ОУН. Я была городским человеком, а Львов – это много ворот, улочек, разные секреты. Всем этим я владела и свободно передвигалась по городу. И еще в то время мне приходилось изучать, как понять, что за тобой следят, как узнать того, кто за тобой следит, как уйти от слежки и прочее.

В 1943 году я вышла замуж за Владимира, а моя мама переехала во Львов. При немцах она владела магазином. Когда пришли «советы», то сначала ей ничего не сделали, сказали: «Торгуйте, торгуйте». А потом хитро и подло все арестовали. Ми имели свою квартиру, которую купили, но после прихода «советов» ее у нас забрал заместитель начальника тюрьмы НКВД №4, которая называется «Бригидки». Я тогда уже была замужем, но когда пришла советская власть, то при выдаче паспорта спросили: «Кто Вы? Холостая?» Я говорю: «Да». Это был большой риск, так как все соседи знали, что я замужем и могли даже случайно выдать, но Бог меня уберег.

Ольга Илькив и Владимир Лык в день их свадьбы. Львов, 27 апреля 1943 года

Моим руководителем был «Смола», и однажды, когда пришли москали, он сказал: «Мне надо идти воевать, а Вы должны взять все на себя всю сеть». И после этого я уже самостоятельно руководила всей женской львовской сетью ОУН, но работа практически не отличалась от работы со «Смолой». Только начальника надо мной уже не было, а так я делала то же самое, что от меня требовал «Смола».

В 1946 году я родила ребенка, дочь Дзвинку (Дзвениславу – прим. А.В.) . Думала рожать в Стрые – не знала где рожать, и шла на риск, поехала в Стрый, чтобы в больницу попасть. И счастье, что я не доехала, там бы меня убили. Позже я узнала, что когда я рожала, в Стрые шли аресты и облавы. Я родила в селе Конюхов, где были свои люди. На тот момент меня уже назначили руководителем женской сети ОУН Станиславщины, но у меня был ребенок, и я временно не занималась работой. Поэтому я убереглась от «Красной метлы» (масштабная операция НКВД против УПА и подполья ОУН – прим. А.В.) , которая в то время прошла по Станиславщине.

Ольга Илькив с дочерью Дзвениславой, август 1946 года. Фото сделано в селе Конюхов Стрыйского района Львовской области

Через некоторое время (Дзвинке было уже три месяца) приезжает ко мне Катя Зарицкая и говорит: «Вы мне нужны для легенды потому, что мы создаем конспиративную квартиру для большого нашего Руководителя (здесь и далее под словом Руководитель понимается Главный командир УПА Роман Шухевич – прим. А.В.) . Вы с ребенком как раз мне подойдете». А я говорю: «А если будет еще и женщина постарше?» А она: «Так чудесно!» Я: «Запишите мою маму».