Галина Майорова - Александр Васильевич Колчак: «Нет ничего выше Родины и служения Ей»

И странные мысли приходили в голову будущему Верховному правителю России, а тогда просто молодому офицеру. Людей наказывали, отрывали от семьи, любимого дела, удаляли от родных мест, от цивилизации, а они… Будто не помнят обиды, будто считают свое наказание заслуженным, будто напрочь отделяя себя от правящей власти, продолжают на новом месте служить добру, знаниям, природе и просто людям. Почему?!

Колчак, конечно, знал, что с самого начала освоения Сибири она становится для царского правительства громадной «тюрьмой без решеток», куда ссылались самые стойкие из ее противников: сподвижники Степана Разина, московские стрельцы, за ними Радищев, декабристы, народовольцы.

Именно здесь, в Якутском крае, отбывал ссылку штабс-капитан лейб-гвардии Драгунского полка Александр Бестужев, более известный как поэт и писатель Марлинский, увлекавший читателей романтическими приключениями своих героев. Здесь же, на севере, он и сам заинтересовался неброской красотой сибирской природы, своеобразной поэзией якутского фольклора, этнографией и историей потомков великого Чингисхана…

И как удивительно своевременно в памяти возникли когда-то случайно слышанные или прочитанные слова адмирала Мордвинова, члена Верховного государственного суда над декабристами: «Получив просвещенное образование, они обладают всеми необходимыми данными для того, чтобы опять стать людьми, полезными для государства. Положительные науки: физика, химия, механика, минералогия могут способствовать процветанию Сибири, которую природа щедро одарила своими дарами».

Адмирал отказался подписать смертный приговор декабристам, а своим предложением как бы выдвинул идею создания в Сибири своеобразной Академии наук. И, боже мой, как же прав был адмирал!

По рассказам старожилов, а вернее, их потомков, по некоторым сопоставимым фактам, которые сегодня бережно собирает и хранит писатель, журналист, краевед Якутска Петр Кириллович Конкин, можно выделить два адреса, где осенью 1902 г. мог проживать в Якутске Колчак.

Сегодня, пытаясь как можно аккуратнее вписаться в тот тяжелый октябрь, можно увидеть, что у членов экспедиции появилось много свободного времени, они стараются найти различные возможности, чтобы занять его. Поэтому, вероятнее всего, Александр Васильевич поселился в доходном доме якутки Анастасии Егоровой-Сыроватской, находившемся на ул. Полицейской (ныне ул. Емельяна Ярославского).

Совсем недалеко, на той же улице, имел дом казачий хорунжий Иннокентий Николаевич Жирков, где он содержал буфет и бильярд и, проживая почти рядом, Александр Васильевич, вероятно, частенько заходил к Жиркову, ибо всем биографам адмирала известно, что бильярд был его весьма любимой игрой.

Деревянный, с волютными наличниками, окруженный большим палисадником с разросшимся тальником и дикой яблонькой, дом Жиркова и сегодня стоит на ул. Емельяна Ярославского, к сожалению, дожидаясь очереди сноса «ветхих свидетелей старины».

Дом же Егоровой-Сыроватской сгорел года три-четыре назад (это хорошо помнит П. К. Конкин). На его месте – сейчас пустырь около дома 1/1 на ул. Курашова – можно сегодня увидеть старинную каменную кладку фундамента и даже определить количество комнат.

Однако жители Якутска не захотели так просто расстаться с этим домом. B современном архитектурном комплексе «Старый город», расположенном в самом центре Якутска, среди заново построенных острожных стен и сторожевых башен, степной Думы и купеческих особняков, мясных рядов и кружала (пивной) стоит ресторан «Ирбис», а на его стене помещена мемориальная доска с надписью: «Доходный дом Егоровой-Сыроватской. Год постройки – начало XIX в. Восстановлен и реконструирован в 2005 г. в рамках программы “Старый Город”».

Объяснить, почему в городе два дома (один, построенный в начале позапрошлого века, сгорел, а другой совсем новый: и построен заново, и на новом месте) выдаются за один, никто не берется…

В Якутской летописи за 1902 г. есть интересная запись: «6 октября. Освящено вновь построенное двухэтажное здание женской гимназии, что близ Преображенской церкви. На торжестве присутствовали, кроме архиерея, вице-губернатора и других представителей города, остановившиеся проездом в Петербург лейтенанты Ф. А. Матисен и А. В. Колчак и другие участники экспедиции барона Толля».

Церковь сохранилась, прекрасно отреставрирована, а вот со зданием гимназии опять казус. В 90-х годах прошлого века его сломали (некоторые уверяют, что дом сам сгорел или его подожгли), а на его месте построили новое здание, где теперь располагаются Якутское православное епархиальное управление и мужское православное училище.

Заходил Александр Васильевич и в краеведческий музей. Он тогда ютился в двух маленьких комнатках гостиного двора. И возраст его был тоже небольшим – всего 10 лет. Его организовали и затем были бескорыстными и незаменимыми работниками все те же политические ссыльные. Первым экспонатом будущего музея был череп неизвестного ископаемого животного, привезенного якутом Г. Егоровым из Вилюйского округа. Датой официального открытия стал день 26 мая (7 июня) 1891 г. Первым консерватором (директором) стал В. Зубрилов.

С 1901 г. пост директора занимал П. В. Оленин, который помогал с отчетом членам экспедиции. Видимо, тогда они и познакомились и подружились с Колчаком. Когда же Александр Васильевич был назначен начальником экспедиции по поиску барона Толля, П. В. Оленин оказался его главным и незаменимым организатором в деле оснащения экспедиции.

Сегодня музей расположен в прекрасном двухэтажном здании, построенном специально в 1926 г., а с 1924 г. ему было присвоено имя известного большевика-революционера Емельяна Ярославского.

Консерватором музея Е. Ярославский был с 1915 по 1917 г. Его деятельность была оценена не только как внутримузейная: обработка, описание, классификация экспонатов, но и как поисковая, экспедиционная, откуда он привозил всегда массу интересных материалов. И как научная – на его счету несколько научных статей и очерков о работе и истории самого музея.

Между тем кончался октябрь. Земля укрылась сплошным снежным одеялом, которое теперь уже не исчезнет до весны. Наступили настоящие холода, температура наружного воздуха доходила до –30 °C. На реке вовсю идет шуга, по утрам над ней висит сплошной туман… (Начиналась полярная ночь!)

И вот, наконец, новость по всему городу: «Лена встала!». Что тут началось… Многие бегут на берег, чтобы удостовериться, что река действительно встала. Рыбаки суетятся, готовят сети, веревки, черпаки для льда, затачивают пешни – готовятся к подледному лову.

Путешественники начинают срочно упаковывать вещи. Ямщики, у которых уже все готово к новому зимнему сезону – лошади подкованы, конная сбруя в полном порядке, тулупы, меховые шапки, рукавицы и калоши закуплены, – успокаивают: через несколько дней лед станет достаточно крепким, и можно уже будет «встать на сани». А пока еще лед трещит, и треск этот начинается прямо под тобой и куда-то убегает вдаль – нужно еще подождать…