Галина Майорова - Александр Васильевич Колчак: «Нет ничего выше Родины и служения Ей»

Доктор исторических наук профессор А. В. Дулов неоднократно упоминал в своих статьях, что автором проекта одного из ледоколов «Ангары» может быть известный флотоводец и адмирал Степан Осипович Макаров. «Ледокольное дело зародилось у нас в России», – с гордостью писал адмирал. И это не случайно и совсем не удивительно, ибо недаром страну нашу справедливо считают лежащей на берегу Ледовитого океана. А такое оригинальное и героическое средство передвижения по морям и океанам, как ледокол, и должно было появиться у нас в России. История русского флота утверждает, что первое судно ледокольного типа было применено кронштадтским купцом Бритновым в 1864 г.

При каждом удобном случае, и чаще всего в Императорском Географическом обществе, выступая с лекциями и докладами, говорил С. О. Макаров о необходимости увеличения объема научных исследований именно в Арктике и о создании мощного ледокольного флота. Одна из его лекций так и называлась «К Северному полюсу напролом». Адмирал был уверен, что при наличии мощного ледокола арктические льды перестанут быть тяжелым препятствием для плавания.

И вот, наконец, таким кораблем Российский флот пополнился в 1899 г. Со стапелей судостроительного завода в Ньюкасле (Англия) сходит первый российский многотоннажный ледокол «Ермак». Автором проекта самого мощного в мире первого ледокола, способного активно действовать и обеспечивать проводку кораблей в тяжелых льдах, был именитый русский флотоводец и адмирал С. О. Макаров.

Степан Осипович в своей книге «“Ермак” во льдах» подробно описывает историю проектирования, постройки и испытания своего замечательного детища. Он много раз бывал в Ньюкасле в 1898–1899 гг., наблюдал за постройкой «Ермака», вполне возможно, вел переговоры с английской фирмой о заказе на «Ангару» и принимал участие в разработке ее проекта. Кстати, силуэтом «Ангара» очень похожа на своего знаменитого ровесника и коллегу, хотя в водоизмещении уступает ему в шесть раз.

Столичные журналы подробно описывали устройство ледокола, сообщая, что «Ермак» не столько прорезает, сколько продавливает лед, «наскакивая» на ледяную поверхность своей колоссальной тяжестью. Поэтому для зацепления льда корабль снизу был обеспечен особыми якорями. И все тогда надеялись, что сроки навигации торговых и промысловых судов, идущих по Северному морскому пути, благодаря «Ермаку» будут продлены на много месяцев. А, может быть, навигация станет даже круглогодичной.

В дни, когда «Ермак» должен был уходить в свое первое плавание к о. Шпицберген, Колчак познакомился с Макаровым лично, хотя уже давно привык считать его своим учителем. Он читал все, что было написано адмиралом, начиная с самых ранних публикаций еще гардемарина Макарова в «Морском вестнике» и кончая его исследованиями о живучести кораблей и, что особенно было близко Колчаку, о ледокольном флоте.

На новый ледокол стремились попасть многие молодые офицеры, попытался и Колчак. Степан Осипович был уже наслышан о молодом лейтенанте, который по своему почину стал вести гидрологические замеры в Желтом и Японском морях. Возможно, адмирал вспомнил и себя, когда-то тоже ставшего «доброхотно» измерять скорости течений в Босфорском проливе. И, скорее всего, он взял бы Колчака в свою команду, но подводило время: перевод с боевого корабля на научное судно – это длительная штабная процедура, а «Ермак» покидал Кронштадт через два дня.

На ледоколе Александр Васильевич так и не побывал, а вот с его создателем жизнь сводила еще не раз. В начале июня 1900 г. адмирал Макаров с супругой провожали небольшое судно «Заря» в полярное путешествие, творя про себя тихую молитву в помощь идущим в неведомое. А в январе 1903 г., когда Академией наук решался вопрос об организации помощи по спасению группы барона Толля, случилось, казалось бы, невозможное. Была отвергнута помощь мощного ледокола и его командира, а руководителем спасательной экспедиции на шлюпочном вельботе назначен 29-летний лейтенант морского флота. На этот раз «опоздал» патриарх морских наук и флотоводец…

С началом Русско-японской войны адмирал Макаров был назначен командующим Тихоокеанской эскадрой (1 (14) февраля 1904 г.). Колчак уже знал, что 14 (27) февраля вместе с генералом П. К. Ренненкампфом и офицерами Генерального штаба он проехал через Иркутск. На железнодорожном вокзале была сделана весьма кратковременная остановка. Степан Осипович спешил: нужно было как можно скорее усилить обороноспособность Порт-Артурской базы и боевую активность самой эскадры.

Колчак тоже спешил. Ему хотелось как можно быстрее оказаться в рядах защитников Порт-Артура. Славу полярного первопроходца теперь предстояло подтвердить боевой доблестью морского корабельного офицера. Для этой цели лучше всего подходил миноносец – корабль, которому по роду службы чаще всего приходится встречаться с противником. И обычно всегда чуравшийся высоких протекций, на этот раз получить назначение на миноносец Александр Васильевич надеялся благодаря дружеской расположенности к нему адмирала, благоволившего и к его научным работам и поощрявшего любой интерес к ледокольным проблемам.

Но побывать на ледоколе «Ангара» молодому офицеру могли помешать два обстоятельства. Во-первых, в каютах «Ангары» все еще могли находиться люди, эвакуированные с Востока. Дело в том, что навстречу пешим солдатам, спешащим на восточный берег озера, к бухте Танхой, и конным обозам, тянувшим по рельсам груженые вагоны и перевозимые по частям разобранные паровозы, из-за Байкала шла масса женщин с детьми. Это были, в основном, жены офицеров из прифронтовых, ранее расквартированных на Дальнем Востоке полков. Многие в спешке не успевали захватить теплые вещи, а сибирские морозы и байкальские ветры заставляли их укутывать и себя и детей во что придется.

На помощь им тут же приходит министр путей сообщения князь Хилков, который на время строительства рельсовой ледовой дороги, казалось, не покидал ее ни одну минуту. Он отдает беженцам свой вагон и отводит каюты вставшего на зимовку ледокола «Ангара».

В тот же день, что и Колчак, через Байкал на восток проезжает командующий Маньчжурской армией генерал Куропаткин. Поезд прибыл рано утром, но его уже встречали князь Хилков и толпа иркутян, желающих представиться командующему. Ибо еще накануне в Иркутск пришло известие, что генерал решил все запланированные на иркутском железнодорожном вокзале встречи перенести на станцию Байкал. Исключение было сделано для генерал-губернатора Кутайсова и ответственного за передвижение войск.

На Байкале приемов было тоже немного. В вагоне все время оставался только министр путей сообщения, да еще были приглашены городской голова Гаряев и соборный протоиерей: иркутская делегация привезла 12 тыс. р., собранных иркутянами на военные нужды и помощь раненым. Потом генерала одели в теплые унты, усадили в специальные сани с ковром и медвежьей полостью и на тройке сибирских лошадок осторожно повезли через Байкал. Провожающие еще долго смотрели вслед генералу, так до конца и не поняв причин его нежелания увидеться и поговорить с людьми. Возможно, был среди них и А. В. Колчак, планы которого побывать на ледоколе вполне могли быть нарушены поведением командующего и его окружением.