Алексей Беляков - Алла Пугачева. Жизнь и удивительные приключения певицы

Костюрин окончит жизнь печально: выбросится с восьмого этажа. Причина смерти так и останется невыясненной: незадолго до смерти он женился, родился ребенок. Никакой записки он не оставил. Позже станут вспоминать, что перед самоубийством Дима звонил многим друзьям, но как назло никого не мог застать.

Быть может, он позвонил бы и Алле, но телефона тогда у нее не было.

В 1983 году она запишет песню на его стихи «Ах, как хочется жить!»:

…На берегах Оби и Иртыша в Нефтеюганске, Горноправдинске и Уренгое эту девушку с короткой стрижкой всегда слушали с удовольствием. Когда бригада двигалась тем же маршрутом обратно, то удалые нефтяники, приняв после трудового дня свои сто грамм спирта, сразу требовали: «Давай Пугачёву с "Роботом"!». А на сцене в это время мог находиться Ян Абрамович Френкель. Впрочем, он не обижался.

Как-то Френкель сидел вместе с Шаинским в кают-компании, где было пианино, за которым они репетировали. Разговор двух композиторов зашел об Алле. Шаинский восхищался тем, как Пугачёва прославила его первые песни, и тогда Френкель произнес:

– Если у этой девочки все сложится удачно, то она будет гениальной певицей.

Не ошибся.

На «Юности» в те годы существовала специальная группа поддержки космонавтов. Героям космоса транслировали «музыкальные приветы» от радиостанции, а когда они возвращались, то группу приглашали на торжества в Звездный городок. Благодаря дружбе с Германом Соловьевым после тюменской поездки туда же удалось пристроить и Пугачёву.

С без-пяти-минут-космонавтом Соловьевым у Аллы начался роман. Он стал бывать у них дома, познакомился с родителями, с Женей. Зинаида Архиповна радовалась за дочь: «Наконец с приличным молодым человеком общается». Иной раз сама Алла думала: «А чем черт не шутит, вдруг стану женой космонавта?».

Правда, серьезным препятствием для нее оказалась частая шутка Иванова и Трифонова: «Будешь плохо петь, выйдешь замуж за майора, у которого будет голубой "москвич" с багажником наверху».

Образ этого самого «майора с багажником» олицетворял для Аллиных друзей всю советскую бытовую пошлость.

Как назло, Герман Соловьев носил майорские погоны и ездил в голубом «москвиче»…

А Соловьева скоро уволили из отряда космонавтов. Говорили, что из-за проблем с алкоголем.

Кстати, когда автор встречался с Соловьевым в конце 1990-х, тот занимал должность заместителя Генерального директора Госконцерта. То есть оказался ближе к Пугачёвой, хотя бы формально. Очень много курил.

Он умер в июне 2006 года. Пугачёва приехала на похороны на Ваганьковское кладбище. От фотографов не пряталась, но и комментариев не давала.

…Часто геологи упрашивали московских гостей посидеть с ними вечером у костра и попеть. В этом им никто никогда не отказывал. За это нефтеискатели устраивали своим кумирам пикники прямо на берегу Оби. Ловили рыбу, тут же варили ее и раскладывали по жестяным мискам. Алла сидела в брезентовом плаще, накрывшись от комаров капюшоном, и с важным видом выдавала всю информацию о речной рыбе, что запомнилась ей из длинных отцовских рассказов на кухне.

Иной раз геологи демонстрировали артистам собственные «представления». Например, однажды пригласили на «презентацию» новой скважины. Гости с восторгом и легким испугом наблюдали, как забил нефтяной фонтан. После этого геологи вручили Алле бутылку со свежей нефтью, и та, перепачкавшись, смеялась и кричала, что это месторождение непременно должны назвать ее именем.

В принципе эта шутка вполне могла бы стать былью.

Дело в том, что начальником геологоразведочного управления Тюменской области был Юрий Георгиевич Эрвье, седой великан с обветренным лицом цвета меди и сиплым голосом. По остроумному замечанию Вахнюка, «в нем до конца дней бурлили и никак не создавали однородной смеси две крови – французская и азербайджанская». Этот первооткрыватель тюменской нефти, лауреат всевозможных премий и просто легендарная в тех краях личность до смешного увлекся конопатой московской девчонкой. Причем, у 54-летнего Эрвье была дочь – практически ровесница Пугачёвой.

Он старался побывать чуть ли не на всех ее скромных выступлениях. Для этого Эрвье просто садился в вертолет и приказывал лететь по реке, разыскивая суденышко «Юности». Накануне выходных теплоход со столичной бригадой нагонял быстроходный катер, на носу возвышался Юрий Георгиевич, который кричал уже издалека: «Как там Алка?». Затем его катер буксировался к теплоходу, и последующие два дня оба судна так и следовали неразлучной парой.

«Алка, конечно, не отвечала ему взаимностью, – рассказывал журналист Максим Кусургашев. – Она иногда даже пряталась от Эрвье. Она была удивительно скромной, застенчивой девчонкой. Считала себя чуть ли не дурнушкой».

Остальные члены бригады «Юности» слегка посмеивались над этой страстью, но при этом мысленно благодарили судьбу за то, что такой могущественный человек, чья власть была сильнее, чем у первого секретаря обкома, влюбился в их певицу. Благодаря Алле они теперь не знали отказа ни в чем. Никакого труда для них не составляло зафрахтовать теплоход, получить снаряжение, продукты, одежду – достаточно было одного слова Юрия Георгиевича.

Вскоре бригаду «Юности» пригласили в Тюмень на открытие Дома нефтяников. Они приехали буквально на пару дней, выступили и заспешили обратно в Москву. В аэропорт их провожало чуть ли не все геологоразведочное управление во главе с Эрвье. В ожидании рейса расселись прямо на полу, кто-то достал из чехла гитару, и концерт продолжился.

За песнями и шумными разговорами никто не расслышал объявления о посадке. Когда спохватились, самолет уже был в воздухе. Тогда Эрвье прямо от дежурного по аэропорту позвонил куда-то, потом вернулся и объявил, что билеты москвичам переоформили на рейс из Свердловска.

Он тут же распорядился, чтобы гостей туда доставили на его «газике» – а расстояние это немалое. «Как ни спешили, приехали впритык, – вспоминал Вахнюк. – Вырулили прямиком на взлетную полосу, а наш "Ил" уже винты запускает. Я толкнул дверцу машины, выскочил. Сквозь смотровой фонарь просматривалось лицо пилота. Отчаянно жестикулируя, показываю четыре пальца – "вот, мол, нас сколько", провожу ладонью у горла – "позарез в Москву надо!". Пилот улыбается, тычет пальцем за спину – ничего, следующим полетите».

Пришлось дожидаться следующего.

Когда добрались, наконец, до Москвы, то узнали, что тот самолет, на который они опоздали в Свердловске, разбился.