Кэтлин Миллер - Цветок пустыни

Прошло около двух дней. В один из вечеров отец по возвращении домой сразу начал звать меня:

– Варис! Ты где?

– Папа, я здесь!

– Поди ко мне! – Голос папы был очень ласковым, из чего я сделала вывод, что что-то намечается. Наверное, он хочет попросить меня присмотреть за скотиной завтра или отправиться на поиски воды. Я не двигалась с места, пытаясь догадаться, что же такого хочет от меня отец.

– Ну же, подойди ко мне! Варис, иди сюда.

Я сделала пару неуверенных шагов и подошла. Отец ничего не сказал, даже, наоборот, усадил меня на коленки.

– Варис, знаешь… какая же ты все-таки славная!

«Ну все, – подумала я. – Точно что-то не так».

– Ты такая славная, почти как мальчик, как сын.

В устах моего отца сравнение с сыном было самой высокой похвалой.

– Да, ты всегда мне была словно сын, ты так славно работаешь, за скотиной хорошо ходишь. Я хочу, чтобы ты знала: я буду сильно по тебе скучать.

В моей голове мелькнула мысль: «Наверное, папа переживает, что я убегу из дома, как Аман, когда ее попытались выдать замуж. Я убегу, и вся работа ляжет только на их с мамой плечи». Меня захлестнула волна нежности, и в порыве я крепко обняла отца:

– Ну что ты, папочка, я никуда от вас не уйду!

Он отстранился, внимательно посмотрел на меня и сказал:

– Нет, милая, обязательно уйдешь.

– Но куда я пойду? Я не могу бросить вас с мамой!

– Варис, уйдешь, уйдешь. Я подыскал тебе отличного мужа.

– Нет, нет! – Я оттолкнула отца и спрыгнула с колен. – Не пойду я никуда, я не хочу никуда уходить, прошу!

– Ну-ну, успокойся. Все будет отлично, я нашел тебе очень хорошего мужа.

Слезы застилали мне глаза. Я накинулась на отца своими маленькими кулачками и кричала:

– Нет, нет! Я не хочу замуж!

– Хорошо, Варис, давай так поступим. – Отец подобрал с земли камешек, спрятал руки за спину и начал быстро тасовать его по ладоням. Затем вытянул вперед два сжатых кулака: – Выбирай, в какой руке камешек? Если угадаешь, поступишь, как я скажу, и будешь счастлива всю жизнь. А если нет, то и жизнь твоя будет такой же пустой, потому что тебя изгонят из семьи.

Я выбрала левую рука – ладонь была пуста.

– Похоже, мне необязательно делать то, что ты велишь, – грустно прошептала я.

– Можем еще раз сыграть.

– Нет! Нет, папа, замуж я ни за что не пойду.

– Да что ты заладила? Он же хороший человек, можешь мне верить. Разве я бы выбрал для своей принцессы плохого мужа? Ты должна положиться на мое решение и делать, как тебе велят!

На все его уговоры у меня был только один ответ: нет. Поникшая, я стояла перед ним и качала головой из стороны в сторону. В какой-то момент отцу надоела эта сцена: он со злостью отбросил камешек в сторону и прокричал:

– Что ж, значит, в жизни тебя ждут одни только несчастья!

– Но, папа, это ведь мне придется жить так, а не тебе.

Я окончательно его довела, и он, не сдержавшись, ударил меня по лицу. Никто не имел права спорить с отцом. Сейчас я понимаю, что отец не мог больше медлить – я должна была выйти замуж побыстрее, пока весть о моем дурном характере не разнеслась по всему Сомали. В округе все знали, что я бунтовщица, дерзкий и бесстрашный ребенок. В Африке такая жена никому не нужна.

В округе все знали, что я бунтовщица, дерзкий и бесстрашный ребенок. В Африке такая жена никому не нужна.

Следующее утро началось как обычно: я проснулась и отправилась пасти стадо. Наблюдая за своими козочками и овечками, я размышляла, что значит быть замужней. Мне было интересно, кого же подыскал мне отец. До этого момента у меня была короткая детская влюбленность в Джаму, сына папиного друга. Джама был сильно меня старше и, на мой взгляд, очень красивым. Мой отец любил его как родного и считал его достойным своего отца. Но, скорее всего, главной причиной, почему меня тянуло к Джаме, было то, что он был без ума от моей старшей сестры Аман. Меня же он игнорировал и считал маленькой девчонкой. Его чувства были не взаимны: Аман была сыта по горло кочевой жизнью и связываться с кочевником, пусть даже и красивым, не хотела. Ее мечтой было попасть в город и найти мужа там – богатого мужа, чтобы не пришлось возвращаться к опостылевшей жизни в пустыне. Она сбежала, когда отец попытался выдать ее замуж за кочевника, и больше мы про нее ничего не слышали.

Весь тот день я представляла, что моим мужем будет Джама – как мы ужинаем вечером у костра или с рассветом уходим в пустыню, – и убеждала себя, что замужество не так уж плохо. Солнце уже клонилось к закату, когда я вернулась со стадом к нашему лагерю. Меня встретила взволнованная младшая сестренка:

– У папы гость какой-то, тебя ждут, кажется!

Внутри меня все сжалось – отец все-таки запустил свой план.

– Где они сейчас?

Сестра ткнула пальцем в одну сторону, и я поспешила прочь в совсем противоположную.

– Подожди, ты куда? Они же тебя ждут, Варис!

– Ой, молчи лучше! Уйди отсюда!

Я завела козочек в загон и принялась за дойку. Вскоре я услышала голос отца, разыскивавшего меня.

– Да-да, папочка, слышу! Сейчас приду.

На дрожащих ногах я встала и направилась к палатке – оттягивать дальше неизбежное смысла не было. Где-то в глубине души во мне жила надежда, что отец хочет выдать меня за Джаму – с ним хотя бы будет не так обидно покидать семью и становиться женой. «Пожалуйста, пусть это будет Джама, пусть это будет Джама, пусть…» – всю дорогу я повторяла это, словно заклинание.

Надо мной было багряное плавящееся небо, на фоне которого танцевали тени двух мужчин.

– А, вот и ты, – сказал отец, подзывая меня рукой. – Познакомься, это господин…

Но я не слышала, что говорил отец. Я не сводила глаз с мужчины, который сидел рядом с отцом, опираясь на посох. Его длиннющая седая борода открыто заявляла о его возрасте – ему было не меньше шестидесяти, совсем старик.

– Варис! Поздоровайся же с господином Галулом!

– Здравствуйте, – четко и холодно ответила я. Я не могла быть грубой с ним, поскольку он наш гость, но любезничать и улыбаться этому старику я не собиралась. Он ничего мне не ответил, лишь сидел, улыбаясь мне своим старческим ртом. Готова поспорить, что он не понимал, как вести себя с девочкой, которую ему прочат в жены и в глазах которой читается ужас. Я притупила взгляд, чтобы скрыть свой страх и злость.

– Варис, ну что же ты такая робкая!

Я подняла глаза, и отец все понял. От греха подальше он решил отослать меня, а то вдруг спугну такого выгодного жениха!

– Ну, ладно, ступай. Возвращайся к своей работе, мы тебя отвлекли.

Повернувшись к господину Галулу, он объяснил: «Она очень тихая, даже застенчивая». Весь оставшийся вечер я провела, размышляя, какой будет моя жизнь с господином Галулом. Я всегда жила с родителями и не имела ни малейшего представления, как устроить жизнь с незнакомцем. Слава Аллаху, что тогда я не знала об интимной стороне замужества!