Леонид Млечин - Путин

Венедиктов решил уточнить:

– А в этой системе координат я вам кто?

Путин ответил:

– Вы в этой системе координат, конечно, враг.

Подобные оценки журналистов в России давно не звучали…

Отметим заодно, что такой невероятно бескомпромиссной позицией Путина, возможно, объясняется кажущийся необычным для политической жизни факт: его команду по собственной воле не покидают. От Горбачёва уходили, хлопнув дверью, с оскорблениями и проклятиями. От Ельцина уходили – и часто! Некоторые потом возвращались, и Борис Николаевич на них зла не держал, принимал и ставил на заметные посты. От Владимира Владимировича не уходят…

Несколько человек, с которыми он сам расстался, как правило, крайне осторожны в высказываниях. Даже оказавшись в оппозиции и критикуя политические решения Путина, воздерживаются от личных оценок и рассказов о нем, не предают гласности то, чему были свидетелями в коридорах власти.

Одного из генералов госбезопасности журналисты спросили:

– На ваш взгляд, Путин – человек системы?

– Вне всяких сомнений. Он отлично знает правила и всегда им следует. И своих не сдает, можете не сомневаться. За это Владимира Владимировича можно только уважать.

Впрочем, проницательный Руслан Имранович Хасбулатов, бывший председатель Верховного Совета Российской Федерации, заметил в газетном интервью: «Только не преувеличивайте его чекистское прошлое. Мне кажется, что он больше играет в чекиста, чем является им».

Работа в разведке – это не совсем воинская служба, но все-таки что-то от профессионального военного было и в сотруднике КГБ. Разведка – военизированная организация, хотя там не надо поминутно щелкать каблуками и допустима умеренная дискуссия со старшим по званию. Может быть, поэтому политологи отмечают, что Путину привычнее и приятнее иметь дело с людьми в погонах, которые не только слушают, но и слушаются: «Он действует как отец-командир, а не как лидер демократической державы. Он предпочитает командовать, а не убеждать».

Всем разведчикам присваивают воинские звания и доплачивают за них. Но вот форму они не носят. Надевают мундир, только когда нужно сфотографироваться на удостоверение. Для этого в служебном фотоателье хранятся форменные рубашки с галстуками и несколько кителей с разными погонами.

Естественно, в разведке обращаются друг к другу не по званиям, а по имени-отчеству, то есть атмосфера более демократическая, не сравнишь с другими структурами госбезопасности, особенно с контрразведкой. Атмосферу в разведке определяют и сами ее сотрудники – с двумя образованиями, владеющие несколькими иностранными языками, поработавшие за рубежом. И в центральном аппарате разведки, и в зарубежных резидентурах принято все проблемы обсуждать. Каждому офицеру предоставляется возможность высказаться, изложить свою точку зрения, хотя последнее слово остается, разумеется, за начальником.

Тем не менее и разведчики – люди военные. У любого разведчика развиты чувство субординации, исполнительность, привычка выполнять приказы и отдавать их. Не воспитывает ли все это в человеке привычку больше подчиняться, чем самому принимать решения? И не испытывает ли бывший разведчик немалые психологические трудности, оставшись без командира и приняв на себя всю ответственность?

На этот вопрос нет однозначного ответа. Конечно, служба в КГБ воспитывала в первую очередь привычку подчиняться, но ведь люди-то все разные. Есть исполнители от природы, есть и склонные к самостоятельности…

Самое страшное для разведчика – «сгореть». Если офицера брали с поличным и высылали из страны, на его оперативной карьере фактически ставили крест. Загранкомандировки заканчивались, как и вообще интересная работа, и до пенсии предстояло заниматься перекладыванием бумажек. В этом смысле служба в Восточной Германии, куда получил назначение молодой офицер Владимир Путин, считалась безопасной. Здесь «горели» только по бытовым мотивам – спивались, болтали лишнего или заводили романы с немками.

Кстати говоря, до 1987 года руководителем представительства КГБ в Германской Демократической Республике был генерал-лейтенант Василий Тимофеевич Шумилов, тоже ленинградец, бывший первый секретарь Ленинградского обкома комсомола. Его взяли в органы госбезопасности, когда бывшие руководители комсомола Александр Николаевич Шелепин и Владимир Ефимович Семичастный обновляли кадры КГБ. Но когда Брежнев стал методично вычищать бывших комсомольцев из политики, позиции Шумилова ослабли.

В 1969 году младший лейтенант Виктор Иванович Ильин стрелял по правительственному кортежу, пытаясь убить Брежнева. Ильин служил в Ленинграде. Отвечать должен был в первую очередь начальник Особого отдела Ленинградского военного округа генерал Носырев. Но его прикрыл всесильный генерал Цинёв. А Шумилова перевели в Германию. Проработал он в Восточном Берлине больше десяти лет. Понимал, что московские люди присматривают за ним, вел себя осторожно и снисхождения землякам не делал.

Владимир Путин рассказывал журналистам, как трудно ему приходилось первые месяцы в ГДР. Звонит телефон, а он боится взять трубку, потому что вдруг не поймет, что там немцы говорят, не сможет правильно ответить… Но языковой барьер Путин преодолел быстро. Он явно способный к языкам человек. Став президентом, понял, что ему необходим английский. Уже в не юные годы и при весьма напряженном графике взялся его учить. И довольно быстро достиг завидных успехов, смог обходиться без переводчика в разговорах с важными иностранными партнерами.

В Санкт-Петербурге, когда Путин уже работал в мэрии, его за глаза ласково называли «Штази» – так сокращенно неофициально именовалось Министерство государственной безопасности ГДР, с которым он тесно сотрудничал во время командировки в Восточную Германию.

МГБ ГДР представляло собой этакого огромного спрута, опутавшего всю страну. После крушения социалистической Германии открылись архивы госбезопасности – и там обнаружилось шесть миллионов досье. А население Восточной Германии не превышало семнадцати миллионов человек. Ныне все желающие имеют возможность ознакомиться со своими досье.

В Берлине, в комплексе зданий на Норманенштрассе, которые принадлежали МГБ ГДР, разместилась комиссия, которой поручили разобрать архивы госбезопасности. Автору этой книги довелось побывать там, в этих серых и тусклых домах: низкие потолки, линолеум на полу, стандартная мебель. Стены сделаны из звукопоглощающего материала. Окна без форточек. Никакого комфорта. Тоскливое место.

В огромных подвалах, где можно заблудиться, свалены тысячи мешков с документами. В последний момент, когда ГДР рушилась, офицеры МГБ пытались уничтожить всю документацию, но машины для превращения бумаг в «лапшу» не осилили такую кучу. Рвали вручную. Эти обрывки тоже собрали и теперь восстанавливают их содержание.