Леонид Млечин - Путин

Там же в подвалах, в наглухо закупоренных банках хранятся носовые платки, которыми арестованные должны были провести у себя между ног, чтобы потом – в случае их побега – служебные собаки, понюхав платок, могли бы отыскать их по запаху. Свет не видел более предусмотрительных людей, чем немцы из МГБ…

Мне также показали знаменитую картотеку. Она была поделена между двумя помещениями, которые по соображениям безопасности размещались на разных этажах. Карточки написаны от руки или отпечатаны на машинке. Компьютеризировать это хозяйство восточные немцы не успели – электроника была слабым местом всего социалистического лагеря.

На карточке, которая хранится в одном зале, записано полное имя человека, год рождения, адрес и код. На карточке в другом зале фамилия не значится – только псевдоним, номер и имя офицера, который с этим человеком работает. Картотека была суперсекретной. Тем, кто трудился в одном зале, не разрешали входить в другой. Поэтому они не могли знать, чью карточку держат в руках – осведомителя или того, за кем следят. Доступ к обеим карточкам – по специальному разрешению – получали офицеры-оперативники.

Вот что ответили сотрудники комиссии на вопрос о том, что их больше всего удивило при изучении архива:

«Самое поразительное, что, как правило, в досье нет ничего интересного. Это макулатура, впустую потраченные время и деньги. Хотя на кого-то имелось досье объемом аж в сто тысяч страниц.

Толстенные папки – результат работы множества офицеров госбезопасности и их помощников-осведомителей. Если человека в чем-то подозревали, его окружали множеством агентов, которые исписывали килограммы бумаги.

В одном досье обнаружились поминутные отчеты о том, что происходило в доме некоего человека, за которым следили: когда хозяин дома ночью вставал в туалет, когда плакал маленький ребенок… А какой в этом смысл? Разве это не профанация?»

Одна супружеская пара подала заявление на выезд из ГДР в ФРГ. Внезапно в их доме пропали все голубые полотенца, затем они вдруг снова появились, а пропали зеленые, затем зеленые нашлись и пропали белые. Их знакомые удивленно выслушивали рассказы о таинственном исчезновении и появлении полотенец. Теперь выяснилось, что это была операция Штази: те надеялись выставить потенциальных эмигрантов сумасшедшими – дескать, только сумасшедший желает уехать из ГДР…

Располагая таким гигантским аппаратом, Министерство государственной безопасности не справилось со своей главной и единственной задачей – оно не спасло государство от распада. Пока Штази занималась всякой чушью, ГДР исчезла с политической карты мира.

Аппарат МГБ составлял сто тысяч штатных сотрудников. Не хотелось бы сравнивать… Но в нацистские времена в гестапо служило вдвое меньше, хотя население довоенной Германии в четыре раза превышало население ГДР! А еще в Восточной Германии имелось девяносто пять тысяч неофициальных сотрудников госбезопасности – то есть осведомителей. Такого даже в Советском Союзе не было. В некоторых городах на каждые двести жителей приходился один сотрудник госбезопасности. А вот с врачами в ГДР было похуже – один на четыреста человек.

Все граждане Восточной Германии знали, что осведомители МГБ всегда рядом – в учебной аудитории, на рабочем месте, в автобусе или поезде. Однако совсем немногие понимали, что осведомителем может оказаться даже любимый человек. И впоследствии некоторые люди с ужасом узнали, что на них стучали собственные жены и лучшие друзья.

Стратегия МГБ состояла не столько в репрессиях, сколько в жестком контроле, в том, чтобы парализовать волю, блокировать любую несанкционированную активность. Само знание, что агенты и осведомители рядом, действовало, как взгляд змеи. Люди боялись говорить откровенно. Как показал опыт МГБ, угроза террора ничуть не менее эффективна, чем сам террор. Впрочем, так же как и в Советском Союзе, сотрудники Министерства госбезопасности ГДР время от времени сбегали на Запад. В общей сложности сбежали четыреста восемьдесят четыре немецких чекиста. Одиннадцать человек были казнены за такую попытку, причем семерых из них выкрали на Западе, тайно вернули в ГДР и расстреляли.

Представительство КГБ СССР по координации связей с Министерством государственной безопасности ГДР размещалось в помещении бывшей больницы в берлинском пригороде Карлсхорст. Сотрудники КГБ занимали большой комплекс зданий, окруженный колючей проволокой и тщательно охраняемый.

По советским понятиям восточные немцы жили прекрасно, здесь можно было купить то, чего у нас не было. Так, жена Путина Людмила Александровна вспоминала, что ее поразило изобилие бананов, которые она обожала… А счастливчикам еще и разрешалось ездить в Западный Берлин, где магазины не уступали лондонским или парижским. Можно было отовариться, посидеть в пивной или посмотреть порнофильм – экзотическое удовольствие для советского человека. В посольском магазине Путины приобрели телевизор, магнитофон, потом видеомагнитофон – это была новинка, недоступная советским гражданам. Часть зарплаты (чтобы поднять престиж работы в социалистических странах) платили в долларах, так что, когда вернулись в Ленинград, купили «Волгу».

Представительство КГБ СССР, правда, находилось в унизительной материальной зависимости от немецких коллег, рассказывал мне бывший начальник информационно-аналитического отдела представительства полковник Иван Николаевич Кузьмин.

Министерство госбезопасности ГДР организовало в Берлине закрытый магазин для советских чекистов. Но это заведение превратилось в «лавку самообслуживания» для самих немецких офицеров, которые обкрадывали советских братьев – выносили через черный ход лучшие продукты.

Представительство КГБ в ГДР было крупнейшим аппаратом госбезопасности за рубежом. Понятно почему: в этой стране находилась группа советских войск. Ее надо было, говоря профессиональным языком, обслуживать, то есть следить, чтобы наших офицеров там не завербовали и чтобы они не сбежали на Запад.

Наши разведчики использовали ГДР как плацдарм для проникновения в Западную Германию и шире – во все страны НАТО. Большое значение придавалось научно-технической разведке, то есть промышленному шпионажу. Во время встречи в Российской академии наук в мае 2010 года Путин неожиданно вспомнил работу в разведке:

– Когда я служил в другом ведомстве, еще в своей прошлой жизни, наступил момент – где-то в конце восьмидесятых, когда полученные специальными средствами разработки ваших коллег из-за рубежа все равно не внедрялись в экономику Советского Союза. Не было даже оборудования для того, чтобы их внедрять!