Array Коллектив авторов - Важнее, чем политика – 2

Как отнестись к вопросу об оптимизме и пессимизме, как все-таки подойти к тому, что «снизу» должна формироваться параллельная культурная повестка? Я думаю, один из возможных инструментов ее формирования – экспертное сообщество, профессиональное сообщество. Конечно, институт суперэкспертов сейчас практически невозможен. Фигура Дмитрия Сергеевича Лихачева в конце 1980-х годов, пожалуй, уникальна. И сегодня подобного человеческого и общественного примера нет. Или Сергей Сергеевич Аверинцев – хотя его роль была значительной все-таки не для всех, а для определенного сегмента общества.

Институт экспертов – в данной ситуации та самая инстанция, по сути дела внеинституциональная, которая может положить начало диалогу. Пока же те действия, которые мы видим со стороны наших топ-менеджеров в культуре, гораздо менее продуктивные, чем даже усилия Каткова. К сожалению, у нас не только нет диалога, но почти все здоровое, мыслящее, творческое, модернизационное отторгается от диалога, выносится за скобки. Если так будет продолжаться и дальше, то, конечно, никакого оптимизма испытывать нельзя.

Я уже говорил о том, что многие сейчас вольно или невольно стремятся абсолютизировать нынешнюю ситуацию: что ж, это понятно, жизнь одна, тут ничего не поделаешь. Что будет через тридцать-сорок лет, не всем из нас дано узнать. И все-таки можно обрести надежду хотя бы в том, что риторики диалога в прошлом срабатывали даже в самые неблагополучные эпохи, и мы перед, казалось бы, неминуемой пропастью, выруливали на равнину.

Александр Архангельский:Мы переходим к тому, что является единственным лекарством от тоталитаризма: к дискуссии. Александр Ильич, прошу вас. Поскольку вы и про политику, как бывший уполномоченный по правам человека в Москве, и про культуру.

Александр Музыкантский, профессор МГУ:

«На успех могут рассчитывать только те реформы, цель которых не выходит за пределы наличного менталитета»

Я с большим энтузиазмом встретил несколько лет назад начало проекта «Важнее, чем политика» и участвовал в его семинарах. Но у меня сложилось впечатление, что в последнее время этот тезис отодвигается в тень. А вперед выдвигается утверждение, – вот и здесь оно уже прозвучало, – что все-таки политика важнее и ничего важнее политики нет. Некоторые, впрочем, утверждают, что важнее политики экономика.

Приведу лишь один пример, чтобы поразмыслить, что же важнее: политика или экономика? Не столь давно на канал ТВЦ в передачу «Право знать» был приглашен экс-премьер Украины Азаров. И какой бы вопрос ему ни задавали, этот гость съезжал на экономику. Он, в частности, без запинки говорил, сколько в Крыму не хватало мегаватт электроэнергии и сколько удалось ее перебросить, и сколько все равно осталось в дефиците. Он все это прекрасно знал. Но тут ему задали вопрос о несостоявшейся при его премьерстве ассоциации Украины и ЕС. И он сказал следующее: мне, мол, даже не могло прийти в голову, что наше чисто техническое решение об откладывании этого подписания может привести к таким последствиям! Вот они, блеск и нищета так называемого экономического подхода. Если глава правительства называет «чисто техническим» решение отложить подписание ассоциации Украины с ЕС, о котором два года трубили по всем каналам (Янукович тогда заявлял украинцам, что, дескать, демократы вас не смогли привести в Европу, а я приведу), это значит ничего не понимать в ситуации. Когда поезд разогнался со всей силой, нельзя говорить «стоп» и расценивать свои действия как «чисто техническое решение». Такой человек не понимает, что, по крайней мере, для части населения обещанная ассоциация с Европой важнее, чем политика. Это, если хотите, культурный, цивилизационный выбор людей, который нельзя игнорировать.

Но, с другой стороны, а руководители Российской Федерации в этой ситуации как поступили? Они посчитали, что разогнавшийся локомотив украинского движения в Европу можно упереть в стенку и подкрепить эту стенку 15 миллиардами долларов. Снова блеск и нищета экономического подхода. Ясно совершенно, что они мыслили точно так же, как их украинские коллеги: деньги решат все. Деньги не решили, пришлось применять силу.

На мой взгляд, этот пример доказывает, что в каких-то случаях действительно есть вещи важнее, чем политика. И таких ценностей не так-то уж мало. Они лежат очень глубоко, и если их не понимать, то будешь натыкаться на стену постоянно.

Несколько соображений насчет традиций. Можно ли считать российской традицией, допустим, представление, которым пользовался каждый наш правитель, начиная с Василия Третьего и кончая Николаем Вторым, о сакральной природе власти, о божественной санкции на придание первому лицу функции верховного арбитра? А можно ли считать традицией наш правовой нигилизм, который возник издавна, но до сих пор не преодолен?

Полагаю, что эти традиции оказывают огромное влияние на нашу сегодняшнюю жизнь, потому что они никуда не делись. Все массовое сознание ориентировано на какое-то сакральное первое лицо. «Пусть не Путин, ну назовите другого, мы к нему, значит, будем прислушиваться». Так рассуждают многие. Реформаторам, которые в 1990-х годах осуществляли в России рыночные преобразования, надо было бы прочитать работы отечественного ученого Александра Ахиезера. Он сформулировал, по моему мнению, очень точное условие успешных реформ, которое годится на все времена: на успех могут рассчитывать только те реформы, цель которых не выводит за пределы наличного менталитета. Думаю, в ментальности русского народа просто не было, по крайней мере, в 1990 году, ни демократических ценностей, ни рыночных ценностей. Без этого законы можно принимать, но работать они не будут.

И последнее, относительно дискуссий. По любому вопросу возникнут несколько противоположных точек зрения, носители которых друг с другом не общаются. Одни читают газету «Завтра», другие читают «Новую газету». Какая в этих условиях может быть цивилизованная полемика? Надо преодолеть эти общественные расколы, увидеть в этом преодолении общую насущную задачу. И тогда уже новое общество, лишенное этих манихейских интенций, возможно, будет ставить вопрос о продуктивной развернутой дискуссии.

Александр Архангельский:Но, с другой стороны, есть еще одна простая вещь – жизнь коротка, а газета «Завтра» вечна; поэтому стоит ли тратить на нее время? Надо, вероятно, выбрать для дискуссии серьезного оппонента, с которым имеет смысл глубинно спорить; а с мифом спорить невозможно. Миф можно деконструировать, но спор с мифом – табу, к сожалению. Петр Сергеевич Филиппов и после этого Лев Ильич Якобсон. Прошу вас.