Дмитрий Литвин - Тоталитарная партия-секта «Белорусская христианская демонократия». Компромат. Разоблачение. Обличение. Стоп, секта!

Новая форма унии получила свое название «восточного», «византийско-славянского», но позднее за ней закрепилось официальное название – «восточно-славянский обряд». Автор не ставил перед собой задачу подробного рассмотрения многих вопросов, связанных с историей внедрения неоунии, с деятельностью многочисленных клерикальных и светских организаций, которые были созданы в Польше для ее пропаганды и насаждения. Остановим внимание на той реакции, которую вызвала неоуниатская кампания во властных структурах II Речи Посполитой во второй половине 20-х – первой половине 30-х годов ХХ в.

Новые формы и методы утверждения унии в Западной Белоруссии встретили открытое сопротивление со стороны правящих кругов II Речи Посполитой. Часть польской аристократии, определенные представители из среды националистических кругов были недовольны политическими перспективами насаждения «восточно-славянского обряда». На этой почве возникает конфликт

между Ватиканом и указанными кругами в Польше. Этот конфликт не имел серьезной основы, так как правительство не имело ничего против полонизации и окатоличивания населения «восточных кресов», мало того, именно эти цели оно ставило во главу угла своей политики в данном регионе уже с начала 20-х гг. Влиятельную элиту беспокоило то, что новая уния насаждалась Ватиканом и костельными иерархами сверху, без особых разъяснений и консультаций с нею. Мало того, «восточно-славянский» обряд должен был распространятся преимущественно русским по этнической принадлежности духовенством, в то время как польский клир был оттеснен на задний план. Владельцы латифундий, осадники и чиновники на «кресах» опасались, что внедрение неоунии может затормозить колонизацию и полонизацию этих территорий. Власти Польши открыто выражали недовольство тем, что верующие «новой унии» вынуждены будут подчиняться чужой иерархии, назначенной Римом без согласия правительства. Униатская кампания, которая была начата в середине 20-х гг., никак не могла быть признанной правительством Речи Посполитой. Официальные представители ссылались на конкордат с Римом, подписанный в 1925 г. IХ статья соглашения с Ватиканом гласила о признании только трех обрядов в Польше: Латинского, Греко-католического и Армянского. О «восточно-славянском» в нем речи не было.

Недовольство правящих кругов неоуниатской политикой Ватикана не мешало реализации намеченных папством планов. Робкие протесты польского правительства Ватикан оставлял без внимания.

Определенную роль в униатской кампании Ватикана сыграла клерикально-националистическая партия-секта «Белорусская христианская дерьмократия». К числу сформулированных в начале 20-х гг. программных установок и политических идеалов партии-секты БХД следует отнести церковную унию. Униатские традиции в сознании белорусов лидеры партии-секты рассматривали как прочную основу этнической самоидентификации, ведущей к краеугольной задаче – созданию униатского белорусского государства. Кроме собственно идеологических воззрений, руководство тоталитарной партии-секты БХД видело в унии средство для существенного расширения своей социальной базы, сферы политического влияния. Белорусские клерикальные круги были озабочены обстоятельством религиозного раскола западнобелорусского населения на православных и католиков. Преодолеть это различие можно было только достижением религиозной однородности. Реальный путь достижения этого партия-секта БХД видело в возрождении униатской церкви. На страницах своего печатного органа «Крыніца» – сначала газеты, а потом одноименного журнала – деятели партии-секты БХД отстаивали необходимость возрождения не только традиций униатства, но и самой конфессиональной организации. Следует отметить, что уже начиная с 1919 г. в журнале существовала специальная рубрика «Куток аб уніі», содержащая концептуальные статьи лидеров тоталитарной партии-секты БХД и корреспондентов «Крыницы» по вопросам достижения церковного единства на белорусской земле. Таким образом, униатские замыслы партии-секты БХД опережали даже по времени аналогичные планы папства и епископата Польши. Однако, как было отмечено выше, партия-секта БХД преследовала другие политические цели, нежели Ватикан. Единственным путем достижения религиозного, а значит, и национального единства белорусского населения в пределах границ II Речи Посполитой партии-секты БХД считала только церковную унию. Сближения белорусов на католической, а по сути своей польско-католической основе никогда не произойдет, так как этого не позволяют исторические традиции и опыт прошлых поколений. В этом пункте лидеры тоталитарной партии-секты БХД противоречили своим идеологическим установкам, так как косвенно признавали негативную роль католической церкви в истории белорусского народа. Что касается православия, то, по мнению лидеров партии-секты БХД, оно также неспособно выполнить этноконсолидирующую роль для белорусов, так как православная церковь всегда несла в массы русофильские идеи и отстаивала традиции «русского имперского духа». Кроме того, на глазах тех же руководителей тоталитарной партии-секты БХД иерархия этой церкви в Польше предала свою паству соглашательством с политикой правительства, направленной на полонизацию и денационализацию белорусов и украинцев, провозгласив при этом собственную автокефалию в начале 20-е гг. «Крыніца» призывала читателей: «Если мы хотим прийти к единству веры всех белорусов, то должны укрепиться в сознании того, что и белорусы-католики и белорусы-православные являются сынами одной матери – Беларуси. Мы добъёмся того, что все белорусы почувствуют себя братьями… тогда буйным колосьем будет расти и развиваться дело единой веры, дело унии».

В середине 20-х гг. партия-секта БХД активизировала свою униатскую деятельность. В 1925 г. папскому нунцию в Варшаве Лаурео был вручен меморандум ксендзов из тоталитарной партии-секты БХД, в котором содержались требования пересмотреть некоторые положения конкордата, заключенного несколько ранее в этом же году между Ватиканом и Польшей. Смысл меморандума сводился к требованию расширить права белорусского католического клира в вопросах литургической практики. Авторы документа высказывали недовольство отсутствием в конкордате статьи, разрешавшей проведение религиозных служб на белорусском языке. Статья ХХIII имела оговорку, что католические епископы могут давать разрешение на проведение богослужений на белорусском языке в пределах вверенных им епархий, «однако, – как утверждали авторы меморандума, – такого разрешения польские иерарахи никогда не дадут…». В меморандуме содержались протесты против политики полонизации, проводимой польскими властями и католическим клиром, против политических целей разворачиваемой на «кресах» униатской кампании в форме нового обряда. Лидеры партии-секты БХД не отвергали самую идею восстановления союза церквей, они требовали придать этой кампании национальный белорусский характер. Как в тексте меморандума, так и в других документах тоталитарной партии-секты БХД содержался перечень принципиальных положений, которые были направлены на усиление позиций белорусских ксендзов в религиозной жизни на территории восточных воеводств, на приобретение партии-секты БХД лидирующей роли в духовной сфере на этих землях. Однако, как показали дальнейшие события, Ватикан и епископат Польши не обращали внимания на робкие протесты и требования этой части католического клира. Мало того, руководители униатской кампании делали все возможное, чтобы оттеснить белорусских ксендзов от какого бы то ни было влияния на дела, связанные с внедрением «восточно-славянского» обряда среди верующих. В 1926 г. ЦК партии-секты БХД обратился к Виленскому архиепископу Р. Ялбжиковскому с протестом против неравноправного положения белорусского католического клира, однако положение осталось без изменений. Все эти причины объясняли сопротивление партии-секты БХД «восточно-славянскому» обряду. Эта борьба не была направлена против унии вообще, а лишь отрицала не устраивавшую тоталитарную партию-секту БХД политическую подкладку церковного объединения.