Владимир Мамин - Кремлевские «принцессы». Драма жизни: любовь и власть

На фоне возрастающего напряжения в стране в этой интернациональной… любви было что-то порочное. Стоит ли говорить, что СССР при всем своем дутом либерализме был страной жестко антисемитской и нетерпимой в целом? Помощь развивающимся странам была политическим ходом, ничего общего не имеющим с человеческим фактором. Пятый пункт по-прежнему мог решить судьбу. И хотя национализм как государственная политика не транслировался по центральным каналам, он имелся в виду.

Синг был политически грамотным, расторопным, красноречивым. Его вольные эссе на тему свободы в СССР имели резонанс в кругах мыслящей молодежи. Но индиец в качестве мужа дочери бывшего отца народов оказался фигурой не очень удобной. И все-таки Светлана считалась невестой. И все-таки она умудрилась получить разрешение на выезд из СССР к своему жениху.

Ее встретили со всеми почестями, на которые могла рассчитывать невеста будущего популярного политика. Но на самом деле в Индии Аллилуеву никто не ждал. Ей не было места в жизни страны. Ей не было места в жизни родни будущего мужа. И Светлана не стала искать чего-то в стране пряностей, слонов и тюрбанов. Она перебралась на Запад. А перед этим просто попросила политического убежища.

Сказать, что это был взрыв? Да, это был взрыв. Ощутимая трещина на теле монстра – побег дочери одного из основателей этой империи под названием Советский Союз. К сожалению, нельзя было расстрелять карту мира, но в верхах активно циркулировали слухи, что на дочь бывшего вождя планируется покушение. Одно. Второе. Пятое.

Браджет Синг был убит неизвестными, обстрелявшими машину, в которой ехал он с женой. Скупая информация тщательно оберегалась. Доступ к сведениям фактически отсутствовал. Лишь однажды, спустя годы, один из экспертов проговорился, что стреляли с таким расчетом, чтобы попасть в задние дверцы. Как раз там и сидела госпожа Синг.

В 1961 году Юрий Гагарин полетел в космос, а в СССР продолжали бурлить страсти по поводу поступка Аллилуевой. Кажется, руководство страны особенно задела формулировка, с которой Светлана Иосифовна обратилась за политическим убежищем.

Одним из пунктов был:

Я хочу жить в свободной стране.

В Соединенных Штатах Америки Светлана устроилась на работу в Принстонский университет. Английский она знала. Американизмам обучилась очень быстро.

В 1970 году она вышла замуж. Муж – Уильям Питерс – был на двенадцать лет ее старше. Известный американский архитектор, предпочитающий американскую модель жизни всему прочему. Светлане было наплевать на амбиции мужа. Она давно уже привыкла использовать мужчин в качестве ступеней к своей цели. При этом Аллилуева была, бесспорно, умна и, конечно, искала себе тех мужчин, которые могли быть ей приятны.

Таким был Синг. И таким стал Питерс. Умный. Проницательный. Любитель покушать. Прекрасный специалист. Ценитель всего американского. У него был собственный дом и неплохое состояние. К тому времени Светлана еще не получила свой гонорар за публикацию «Двадцати писем к другу», и ей просто нужно было где-то передохнуть, перевести дух и посчитать свои деньги.

Да, вот так все прозаично. Посчитать деньги. У Сталина были счета в швейцарских банках, но Аллилуева не спешила их потрошить, расходовала средства крайне умеренно и не очень надеялась на то, что, когда подойдет старость, СССР выделит ей государственное обеспечение.

Формально она была желанной гостьей в Союзе. Фактически ее считали изменницей и мечтали принудительно сослать куда-нибудь подальше с глаз мировой общественности. Например, в ссылку. А лучше – на тот свет.

«Шпигель» заплатил Свете за право публикации «Двадцати писем к другу» 480 тысяч франков. Огромные деньги по тем временам!

Что же было такого в этих письмах? Исповедь. Историческое эссе. Исследование. Манифест, если хотите. О жизни Сталина. Там почти не упоминается мать Светланы Надежда. Дочь до конца жизни не могла простить матери того, что та бросила ее, нажав на курок маленького пистолетика.

Таким романом в письмах Светлана словно подстраховалась. Теперь у нее было собственное наследие. Спорное. Возможно, лицемерное, но продуманное до мелочей. Зарисовки из детства, милые дачные переживания, прогулки, эмоции и плотно упакованные в этом переживания и откровения о жизни отца, о его поступках, решениях, власти.

В этой любви к отцу Светлана признавалась снова и снова, и даже сквозь годы и обиды эта любовь напоминала путеводную звезду.

«Не забывай своего папку, Хозяйка», – так словно говорил Джугашвили. «Никогда», – так словно отвечала его Светлана.

В 1971 году у супругов родилась дочь Ольга, а в 1972 году мистер и миссис Питерс разошлись. Причина? Закончилась необходимость в этом милом, добродушном и ограниченном человеке.

Светлана после переезда за Запад вообще очень изменилась. В ней появились амбиции, которые не бросались в глаза в Союзе. Аллилуева стала ценить личное пространство. И мужчины оказались нужны ей лишь как временные партнеры. Речь шла либо о тихой гавани, либо о состоятельном любовнике, который готов на все ради того, чтобы подержать за руку популярную личность.

Да, дочь вождя добилась популярности. Решила свои финансовые вопросы и захотела просто пожить для себя. Унылый Питерс не входил в эти планы. Тем более его порядком утомляло то, что жена частенько не является домой ночевать.

Вялые переругивания с бывшим мужем. Любовники. Внимание прессы. И наконец, Аллилуева разочаровалась в жизни в Штатах и в 1982 году перебралась в Англию. Викторианский стиль успокаивал, но не вызывал желания остепениться. Отдав дочь в школу-интернат для девочек, Светлана посвятила себя путешествиям.

Светлана исколесила всю Европу, побывала в Китае, Гонконге, Японии. Но ее тянуло в Союз так сильно, что Светлана Иосифовна в 1984 году вернулась в СССР. Вернулась с дочерью Ольгой, которая не знала ни слова по-русски. Что ожидало ее тут?

Аллилуева тут же собрала пресс-конференцию, где заявила, что «на Западе ни одного дня она не была свободна». «Вот эксцентричная старуха!», – написал о ней один западный корреспондент. «Вот истинная дочь своего отца», – написал о ней советский корреспондент. И еще ровно 267 публикаций о ее возвращении. Настроения были примерно теми, что я процитировал выше.

Светлана знала, какие заявления нужно делать при любом политическом строе. И это действительно была заслуга Сталина. Именно он научил дочь быть гибкой, рассудительной и не гнуть шею перед недостойными. Культ личности для семейства Джугашвили (и, уж позвольте, я отнесу к нему и Свету) основывался прежде всего на провозглашении своего отношения к жизни, и не имело значения, ложным оно было или правдивым. Высказывались в этой семье всегда так: «Я хочу сказать» или: «Я думаю, что». Первичность своего мнения была неоспоримой. Кто знает, возможно, это и стало спасением для Аллилуевой. Ведь спецслужбы вцепились в нее мертвой хваткой, и пока «эксцентричная старуха» делала громкие заявления, специально натасканные псы рыскали по ее вещам, пытаясь обнаружить шпионский передатчик или мини-станцию для передачи секретной информации.