Александр Половец - БП. Между прошлым и будущим. Книга вторая

Наши уважаемые прибалты говорят: пусть ваши войска уходят. А куда они уйдут? В чисто поле? Потом их жены скажут: что же вы делаете с нами?.. И люди типа Макашова используют эти войска – они придут обратно к тем же прибалтам. Вот так: считать-то надо на два хода вперед. Так что еще один серьезный вид помощи нам – это строительство жилья. Немцы, как известно, пошли на это, а американские наши друзья пока только обещают…

– Но неужели все зависит только от посторонней помощи? – не сдержался я. – Ведь за многие десятилетия в стране сложился колоссальный военно-промышленный комплекс: немало собственных средств страна может высвободить, перестав тратить их на производство оружия, не так ли? А еще – если перевести эти предприятия на выпуск мирной продукции…

Мой аргумент, очевидно, не содержал ничего нового для собеседника, почему он и начал отвечать, не дожидаясь конца фразы:

– Наш ВПК (военно-промышленный комплекс) не такой однородный, как это принято представлять, – не все его руководители и вовсе не всегда против конверсии. Есть командиры производства, которые знают: «конверсируясь», они будут иметь иностранную валюту. Перестроившись, ВПК сможет выйти на международный рынок, так что они, частично или полностью, хотели бы конверсии.

Но для этого вначале нужны серьезные капвложения.

А следовательно – нужно продать какую-то часть производства самолетов, например, – чтобы собрать капитал. Вот сейчас «Боинг» договаривается с нашими авиационными предприятиями – сделка, насколько я знаю, успешно разрабатывается. Я очень рад, что часть реализации этой сделки приходится на мой избирательный округ в Жуковском: будет людям работа.

Только это пока не правило. И если не вкладывать капитал со стороны, надо иным путем делать деньги…

1993 г.

Итак, продолжаю страницы главы из книги 1-й, посвященные Абдурахману Авторханову…

Это его «Технология власти» – пожелтевшие и затертые множеством рук листки фотокопий передавались тайно, самым близким и самым надежным, и только на одну ночь, потому что очередь желающих всегда была велика. Желающих и, добавлю, рискующих: за хранение этих листков, а тем более за их передачу, – тюрьма. Тогда шли 60-е и 70-е годы… Книга была написана в 57-м, вскоре после смерти Сталина.

Авторханов хорошо и близко знал «технологию», приведшую тирана к безграничной власти над миллионами, «технологию», сделавшую эти миллионы рабами – он, по профессии историк, закончивший Институт красной профессуры в Москве, был номенклатурным работником ЦК Компартии. А в 1937 году сам попал в сталинскую мясорубку и провел несколько лет в лагерях – вместе с другими «врагами народа».

На Западе, куда он попал в 1943 году, Авторханов защитил докторскую диссертацию по истории России, написал десяток книг – в том числе и упомянутую выше «Технологию власти», ставшую классическим трудом в науке советологии. И вот он в Лос-Анджелесе – приехал сюда впервые и ненадолго в гости к людям, которые оказались и моими друзьями. Они-то и свели нас, чем способствовали встрече Авторханова с нашими читателями. А незадолго до нее привезли гостя в редакцию «Панорамы».

Читателю нетрудно представить себе нетерпеливое любопытство, с которым я ждал легендарного автора «Технологии власти», «Загадки смерти Сталина» и других книг, самым коренным образом повлиявших на мировоззрение многих и многих тысяч жителей России. Признаюсь, – и на мое тоже.

Поблагодарив А.Авторханова за его визит, я задал ему первый вопрос: над чем он сейчас работает. Дальше я приведу текст нашей беседы – таким, каким он в моем архиве и сейчас сохраняется в магнитофонной записи: «вопрос – ответ».

– Я почти закончил последнюю книгу (я всегда говорю «последнюю», и никак это не получается). Правда, и называется она «Последняя империя»; посвящена книга национально-колониальной политике советского империализма. Насколько возможно для политического историка, я стараюсь объективно изложить в ней теорию и практику советской национальной политики. Я пытаюсь хронологически проследить весь исторический процесс формирования советской империи, очертить этапы развития, через которые она прошла – от Ленина к Сталину, от Сталина к Брежневу, от Брежнева к современности.

Книга, главным образом, опирается на советские источники, и, должен заметить, что вначале я не ожидал, что смогу найти их на Западе в таком большом количестве. По вопросам национальной политики мне довелось сделать целый ряд открытий даже для себя самого. Вы, вероятно, могли заметить, что до сих пор я уделял очень мало внимания вопросам национальной политики и, в основном, концентрировался на истории, организации и политике режима – как внешней, так и внутренней.

А если говорить об основной идее книги, то она выражается в том, что историческое несчастье русского народа – потеря гражданских свобод и ущемление прав человека – находится в прямой зависимости от расширения пределов империи. Создание империи стоило потери внутренней свободы. В этом я не оригинален, этот факт отмечал еще Ключевский в своем «Курсе русской истории». Однако, близкое знакомство с материалами показало, что в советское время проблема стала гораздо более острой, чем была во времена царской России.

– Как вы полагаете: такая зависимость свойственна только России или ее можно отнести и к другим империям?

– Нам известен целый ряд классических современных империй, например, английская и французская, а отчасти даже и американская. Тут происходил поразительный процесс – внутренняя свобода не сужалась, конституция соблюдалась (конечно, с определенными издержками и в разные периоды времени), и, таким образом, коренные народы только выигрывали от роста территории и процветали, хотя колониальные народы и были лишены основных прав.

Русская же империя в этом отношении обладает рядом своих особенностей: прежде всего, она не объявляла покоренные народы колониальными, а делала их поддаными Его Императорского Величества. Но, вне всякого сомнения, они становились народами второго класса.

– Чем же тогда объяснить столь сильные имперские настроения среди русского народа? Такой патриотизм, что ли, который пробуждается при захвате новых трриторий и который проявляется и в предреволюционные, и послереволюционные годы… Тут, видимо, дело не только в пропаганде?

– Мне кажется, что в этом домнирует национальная гордость: «Мы великое государство, с нами все считаются, мы – великий народ!» Любой ценой – но быть великим. И сегодня это видно, как никогда: есть нечего, очереди бесконечные, магазины пусты – зато мы решаем мировую политику! Но это лишь первое обстоятельство. А из новейшей истории мы знаем, что при столкновении политико-экономических проблем с национально-патриотическими – последние, в большинстве случаев, побеждают.