Егор Путилов - Азия roadbook: Автостопом без гроша

Узнав, что мы есть «Великая Экспедиция» и у нас имеется стопка Важных Бумаг, господин E. без промедления согласился нам помочь. Он позвонил в Стамбул настоящему консулу Пакистана и, поговорив немного о своем последнем визите «в штаты», сказал, что у него тут сидят два молодых человека, которым нужна виза, и не мог бы последний обратить на них внимание. Почему-то из наблюдения за его мимикой и скоростью речи создавалось впечатление, что он говорит в выключенный телефон. Мы уходили из автосервиса с двойственным чувством – с одной стороны, не покидало ощущение, что мы поприсутствовали на каком-то странном противоестественном спектакле, а с другой – хотелось надеяться, что консул на другом конце провода был настоящим, и в худшем случае мы всегда сможем вернуться в Стамбул, заручившись этой протекцией.

Мы шли по обычному жилому району в сторону дома Сердара. Постепенно начинали заполняться «культур-кафе». Это уникально турецкие учреждения для общения, где собираются, как правило, мужчины среднего и старшего возраста, чтобы обсудить последние новости, попить чая, выкурить кальян и прочим образом социализироваться. В том числе с помощью таких культур-кафе формируется соседская общность, благодаря чему уровень взаимной поддержки и в целом взаимовыручки на Ближнем Востоке и в Турции очень высок, то есть, скажем, выкинуть людей по одиночке из своих домов только потому, что кому-то захотелось построить торговый центр на этой территории, не получится. Возможно, в этом и кроется причина неприглядного состояния турецких городов – джентрификация [36] Процесс выдавливания бедного населения на окраины и огламуривания центра. невозможна из-за высокого уровня солидарности масс, попадающих под выселение.

Люди шли с работы домой и по пути покупали арбузы. Мы тоже купили арбуз, решив принести его Сердару, чтобы вместе его (арбуз) съесть. Однако есть очень хотелось сейчас, а до Сердара было еще далеко, к тому же арбуз был тяжелый, поэтому мы решили его уполовинить. Поскольку ножа у нас не было, то мы зашли в парикмахерскую и попросили оный. Скучающий без клиентов цирюльник сам порезал арбуз, красиво разложив его на тарелку. Растрогавшись, Степа решил сьесть арбуз вместе с цирюльником, пригласив того поучаствовать в поедании. Цирюльник, в свою очередь, вынес из подсобки хлебные лепешки, сыр, финики, еще какие-то вкусности, накрыв целый стол. Происходило все почти в полном молчании (наш турецкий был еще совсем не совершенен), отчего создавалось ощущение особого взаимопонимания с цирюльником – мы с ним молчали как давно и хорошо знакомые люди. Снаружи темнело, а мы сидели в тускло освещенной измирской парикмахерской, ели арбуз с питой, смотрели на улицу, и все было хорошо.

К Сердару мы добрались, когда стало уже совсем темно. Стыдливо запихав жалкие остатки арбуза в дальний угол холодильника («Вот, угощайтесь…»), мы начали обсуждать планы на вечер, как вдруг с улицы раздалось мощное пыхтение. Казалось, что по дороге несется первый кинопаровоз братьев Люмьер.

Выскочив на балкон, мы увидели большую печку на колесах с кучей труб, выходящих с трех сторон. Из всех труб валил густой черный дым, застилая улицу.

– Что это? – попытался я перекричать грохочущий агрегат. Печка тем временем поравнялась с нашими окнами, и комнату заволокло черной едкой гарью.

– А, это от комаров. Это ДДТ [37] Запрещенный в большинстве стран к бытовому применению химикат, одним из назначений которого в 50-е годы была борьба с насекомыми. , – улыбаясь, сообщил Сердар.

Зажав рот и пытаясь не дышать, я ринулся внутрь квартиры, ничего не видя, и попытался выбраться наружу. Дверь была заперта на ключ. Я бился в дверь, пытаясь вслепую найти выход на лестничную площадку, но на ощупь и в состоянии аффекта замок оказался непреодолимым препятствием. В конце концов мне пришлось вдохнуть полные легкие дыма. Глаза защипало.

Минут пять спустя, когда гарь рассеялась, я спросил Сердара, который продолжал сидеть в кресле, как будто ничего не произошло:

– А как реагирует местное комьюнити на распыление ДДТ? Люди как-то протестуют против этого?

– Нет, зачем, мы все очень довольны, что у нас нет комаров, – заявил Сердар и переключился на обсуждение планов на вечер.

Вечером он предлагал увидеть ночную жизнь Измира и сходить по барам. С учетом того, что нам вполне хватило дневной, и представив двухзначные цифры в счетах, мы предложили вместо этого тихий семейный вечер у телевизора. Поскольку над Сердаром довлели правила турецкой вежливости, в соответствии с которыми он был должен предложить заплатить за нашу выпивку, а мы, как он уже понял, вполне могли на это согласиться, то он легко принял наше предложение, и мы остались дома.

По телевизору шли новости, в частности внимание привлек большой репортаж о массовых самоубийствах коров на востоке Турции. Коровы искали себе утес повыше и с разбега кидались с него вниз, разбиваясь о камни. Камера показывала остатки коров внизу – кучи кровавых рогов, копыт и прочего. Похоже, жизнь на востоке Турции была настолько интересной, что даже коровы там решали покончить с собой. Из Измира мы направлялись как раз туда. Второй плохой новостью стала очередная активизация вооруженных столкновений между курдами и турецкой армией на том же востоке. Отравленным ДДТ мозгом все эти апокалиптические новости воспринимались очень плохо. Вдобавок к этому оказалось, что сыр фета, которым нас кормил цирюльник, не совместим с арбузом, поэтому ночь прошла в кошмарах на тему Восточной Турции, коров, курдов, боли в животе, самоходной душегубки и смутного будущего.

На следующее утро мы двинулись в сторону Гази-Антепа на восток Турции с тем, чтобы там же перейти границу в Сирию. Изначально план состоял в перемещении на поездах, поэтому мы сели на первый же утренний поезд на восток. Было совершенно удивительное нежаркое утро и прозрачный воздух – мы видели такое в Азии впервые. По пустому поезду гулял теплый средиземноморский сквозняк, распахивая двери между вагонами, которые почему-то не закрывались. Мы прошлись по вагонам, разыскивая контру, чтобы сразу вручить ей нашу бумагу. Контры, однако, тоже не было. В конце концов мы сели в открытый дверной проем последнего вагона, свесив ноги вниз. Внизу мелькали шпалы, справа и слева плыли измирские пригороды, а потом начались поля и пустыри. Вчерашние кошмары развеялись вместе с ДДТ. Отчего-то казалось, что все будет хорошо, несмотря на коров и курдов.