Виктор Топоров - Гражданский арест. Статьи, не попавшие в Сеть (сборник)

Владимир Путин, конечно, главный кот в мешке электорального сезона: его прошлое темно, настоящее фиктивно, будущее загадочно, намерения высказываются в такой форме, что их в любой момент можно развернуть в любую сторону, не говоря уж о том, чтобы от них просто-напросто отказаться. Три подхода к проблеме Чечни – санитарный кордон по административной границе, укрепленный рубеж на берегу Терека, «мочилово» в Грозном, в горных пещерах и комфортабельных сортирах – единственный пока, но достаточный пример того, как придерживается озвученных намерений и. о. президента. Из путинского прошлого всплывают разрозненные и противоречивые факты: то ли самбист, то ли дзюдоист, то ли мастер спорта, то ли кандидат в мастера. Пятнадцать лет резидентуры в ГДР (а что это за штука – резидентура в ГДР?) и переход на ничтожную должность помощника проректора ЛГУ по работе с иностранцами – это карьерный взлет или карьерный тупик? Служба у Собчака, на Собчака, под Собчаком в питерской мэрии – депутатское расследование, вовремя закончившееся осенью 1993 года разгоном Петросовета. Работа во главе кремлевского КРУ – и первый символический жест: передача подследственному (и собственному бывшему начальнику) Собчаку материалов заведенного на того дела (свидетельство Павла Вощаного). Но, с другой стороны, верность «сюзерену»: в Кремле, похоже, именно эту верность и оценили. Дальнейший карьерный взлет – и свержение прокурора Скуратова, смерть генерала Рохлина (зять генерала практически обвинил Путина в организации убийства), взрывы в Москве и в других городах, неожиданно (насколько неожиданно?) обернувшиеся салютом свежеиспеченному премьер-министру.

Я далек от мысли обвинять Путина в чем-либо из вышеперечисленного – у меня для этого нет информации. Как нет ее ни у кого другого из представителей обыкновенного электората. Подчеркнуть уместно другое – все эти обвинения, обоснованные или нет, не расследуются и по большому счету даже не обсуждаются. Прошлое Путина – кот в мешке, главный кот в мешке, поэтому он и превратился в суперстар.

Официальный (извлеченный из мешка) послужной список Путина малоутешителен. Как пошутил экс-премьер-министр Сергей Степашин: «Президент поблагодарил меня за хорошую работу и отправил в отставку». С Путиным же дело обстояло ровным счетом наоборот: все, за что он брался в открытую, заканчивалось провалом и венчалось очередным повышением. Работая в Петербурге, Путин возглавил три избирательных штаба: Движения в поддержку демократических реформ в 1993 году (движение не преодолело пятипроцентного барьера), НДР в 1995 году (НДР получило по Петербургу одно место, и его нынешний министр здравоохранения уступил супруге мэра Людмиле Нарусовой) и Собчака в 1996 году (очевидный фаворит губернаторских выборов Собчак проиграл малоизвестному на тот момент Владимиру Яковлеву). Решая проблему Скуратова, Путин не смог решить ее ни окончательно, ни мало-мальски пристойно: ночной вызов зампрокурора Москвы в Кремль дорогого стоит, хочется верить, что показания «ночных бабочек» обошлись дешевле. Наконец, но не в последнюю очередь: формальным поводом замены Степашина на Путина стало чеченское вторжение в Дагестан. Если кто и проспал это вторжение, то, разумеется, ФСБ. Назначение начальника ФСБ премьер-министром в этой ситуации выглядело по меньшей мере странно. Так это и воспринималось тогда, но как стремительно позабылось!

Организаторы взрывов не найдены. Война в Чечне идет «от забора до обеда». Внешняя изоляция страны нарастает. Рубль забыли «опустить» осенью по внутриполитическим соображениям, и поэтому весной он обвалился. В криминальной столице не прекращаются политические убийства. Партия кота в мешке с именем Путина на устах практически выигрывает думские выборы, популярность премьера зашкаливает, президент Ельцин (о котором известно, что из Кремля его вынесут только ногами вперед) добровольно уступает незадачливому премьеру ядерный чемоданчик. Творческая интеллигенция рукоплещет. Что, блин, происходит?

Но еще поразительнее – и показательнее – другое. Непредсказуемое прошлое кота в мешке по имени Путин меркнет перед непредсказуемостью его будущего. «Путин – это наше все» – так озаглавила статью профессиональная питерская правозащитница и антифашистка Нина Катерли. «Путин подобно Сталину вышел из недр еврейской власти, чтобы разгромить ее», – изрек Александр Проханов. Свои резоны надеяться есть и у той, и у другого, но и свои резоны трепетать тоже. Однако не трепещут – надеются. Обеими руками голосуют за кота в мешке.

Путин и сам, похоже, не определился, даже в мелочах.

Путин опирается на питерских профессионалов, они же младореформаторы, они же, если кто забыл, «писатели»? Путин опирается на действующих и отставных (хотя отставными они, как известно, не бывают) чекистов? Путин опирается на олигархов или на военно-промышленный комплекс? А хрен его знает. Он обещает навести порядок – но что за порядок? Какими средствами? Да и наведет ли? В Чечне у него застопорилось, а большая облава на Лужкова еще не разгорелась. Каково будущее Ельцина? Почетный президент? Ну, двух президентов страна, как в старом анекдоте, определенно не прокормит. Подследственный? Указ о гарантиях не стоит бумаги, на которой он написан, а цена честного слова Путина нам неизвестна. Ну ладно Ельцин, а что будет со страной?

Правда, и самого Ельцина мы покупали, как кота в мешке. Причем даже не во второй раз, когда нам показывали разухабистую телекартинку с неутомимым плясуном, а в первый, когда горбачевская власть победоносного своего оппонента не раз из мешка вытаскивала и нам с того же телеэкрана демонстрировала. А мы зажмуривались: мы уже сделали свой выбор, мы прикипели сердцем, нам полюбился кот в мешке.

Конечно, у Ельцина была программа. Борьба с привилегиями, это раз. Такие реформы, чтобы всем жилось лучше, это два. Берите суверенитета, сколько сможете, это три. И межрегиональная депутатская группа. Участники которой разочаровывались один за другим по мере того, как их вышибали из власти и сбрасывали с палубы в реку, а разочаровавшись, садилась за мемуары, после чего их разочаровывали еще сильнее. Но с программой все стало ясно, самое позднее, когда власть начала причмокивать и обмахиваться ваучером, а все же сбили волну народного гнева, напишут в учебниках, этим самым ваучером ценой в две «Волги», означавшим односторонний разрыв государством контракта с обществом. Вот, кстати, еще один классический пример продажи кота в мешке – нам всучили мешок с ваучером, внушив, будто в мешке на самом деле находятся две престижные на тот момент автомашины.

Конечно, все изложенное выше представляет собой пессимистический взгляд на вещи. Потому что имеется и оптимистический, А заключается он вот в чем: всякий раз, покупая кота в мешке, мы интуитивно делаем правильный выбор по хорошо заученному принципу меньшего из двух зол. Потому что власть каждый раз делает нам предложение, от которого невозможно отказаться, потому что ставит вопрос по-бандитски: «Жизнь или кошелек?» – но чтобы это не выглядело и не воспринималось (со стороны) элементарным разбоем, отбирая у нас кошелек, но сохраняя нам жизнь, вручает в качестве компенсации кота в мешке. Да ведь и впрямь страшно представить, что было бы, не проголосуй мы в декабре 1993 года за никем не читанную и нелепую Конституцию, в июне 1996-го – за Ельцина, в марте 2000-го – за Путина. Хотя именно последний выбор все же представляется мне, в отличие от подавляющего большинства рассуждающих нынче на эту тему, в высшей степени гадательным.